Знай я, как измениться моя жизнь, никогда бы не стала варить это
зелье! Сейчас я стояла у дверей столовой, вслушиваясь в доносящиеся
оттуда голоса. Решившись, коснулась дверной ручки, входя в
комнату.
Алексей и Николай Иванович стояли друг против друга, их разделял
лишь обеденный стол. Лицо Сыромятина было бледным, словно мел,
полицейский, напротив, утирал ладонью раскрасневшийся лоб. Сейчас,
в эту минуту, с трудом верилось, что они друзья.
Когда я вошла, Алексей что-то устало доказывал, его голос был
едва слышен. Николай Иванович перебивал его, втолковывая своё. Они
даже не сразу меня заметили, а когда увидели, Николай Иванович
кивнул в мою сторону и заявил:
- Пусть вон она решает!
- Что решает? – опешила я. – Ничего ни за кого я решать не
собираюсь! И вообще: вы пугаете мою прислугу, не пора ли вам по
домам? Я указала вам на пути решения проблемы, дальше вы и сами
справитесь. Кстати, хотела бы просить вас об одной услуге, вот, это
зелье, вы не могли бы передать его господину капралу? Вдруг, оно
спасёт чью-то жизнь. Всего-то нужно добавить сюда каплю крови
проклятого.
Я поставила бутылочку с зельем на стол, оно, переливаясь,
блеснуло перламутровым боком.
Подняв голову, я ожидала ответа начальника полицейской управы,
краем глаза заметив сбоку какое-то движение. Вздрогнув, обернулась,
не сразу понимая, что произошло. А вот Николай Иванович тут же
понял, что случилось.
- Алексей! Алёша! Не надо! Есть другой путь, я подберу самого
отъявленного негодяя, он заберёт твоё проклятье и ты будешь
свободен!
- Нет! Я не смогу жить, забрав жизнь другого человека, каким бы
негодяем он не был!
- Ну, хочешь, я дам ему в руки оружие! Это будет поединок
чести!
- Нет, - упрямо мотнул головой Алексей, - не хочу, чтобы ты до
конца дней носил эту тяжесть у себя на сердце!
Он вцепился зубами в пробку, вытаскивая её и отплёвывая в
сторону. Схватив со стола нож, рубанул им по своей ладони. Алые
струйки крови тут же запачкали белоснежную скатерть, несколько
капель попали прямо в бутылочку с зельем. Мы, словно заворожённые,
смотрели, как Алексей подносит пузырёк к своим губам.
Глоток, другой, и он падает, словно подкошенный.
Дорогу мне преграждал стол, обежав его, склонилась над
распростёртым на полу телом. Николай Иванович и вовсе, не долго
думая, перемахнул над столом и опустился рядом.
- Что с ним? Он жив? – полицейский протянул руку, но я успела
перехватить её.
- Не трогайте! Я сама!
Рванув на груди Алексея рубашку, взглянула на его проклятие. Оно
вертелось, крутилось, кажется, даже шипело, становясь всё светлее и
меньше. Когда исчезла последняя тёмная точка, мою ладонь
прострелило острой болью.
- Ай! – я замахала рукой. – Больно!
Подув на ладонь, увидела, как прямо на глазах рядом с меткой
моего ученика появляется ещё одна.
- Что это? – Николай Иванович указывал на медленно проявляющуюся
печать в том самом месте, где до этого обитало проклятие.
- Метка. Теперь Алексей полностью здоров, но его душа навсегда
связана с моей, - пояснила я полицейскому.
Именно этого я пыталась избежать, как только поняла, какую
ответственность накладывает на меня эта связь. А ещё, мне в голову
всё чаще приходила мысль, что Алексей пошёл на это, чтобы быть
рядом с так обожаемой им Анной.
Меня снова используют. Горячая слеза скатилась по щеке и упала
на грудь Сыромятина. Алексей вздрогнул и открыл глаза.
Уголки его губ медленно потянулись вверх, он не отрывал взгляда
от моего лица и загадочно улыбался.
- Лёшка! Как ты!
Николай Иванович, словно пушинку, отодвинул меня в сторону,
склоняясь над другом. Алесей до последнего не сводил с меня глаз,
пока обзор ему не перекрыла широченная спина начальника полицейской
управы.
