— Урод! — хватаюсь твёрдой хваткой
за решётку, до жжения в ладонях, срывая в кровь мозоли. Хочу
плюнуть в лицо этому ублюдку, но по горькому опыту знаю, что за это
меня не будут кормить несколько дней.
— Глаза Ангела... — говорит он на
ломаном русском, хватает меня грязной, огромной ладонью, сдавливая
щеки, поворачивает голову в разные стороны. — Сучки не могут быть
настолько прекрасны. Не думаю, что смогу выдержать. Хочу поиметь
девку!
— Н-нет... отпустите... прошу! —
дергаюсь, как от удара током, когда этот уродливый мужик приближает
своё лицо к моему. Тошнота у самого горла, когда облизывает щеку
шершавым языком.
— Если только надеть ей мешок на
голову и вусмерть нажраться, — говорит второй охранник, что стоит
рядом и наблюдает все это время. — Не забывай - она дочь нашего
врага.
— Да плевать! Дырка она и есть
дырка. Никто и не заметит, — хмыкает он, вытаскивает свой мерзкий
отросток и трясет перед моим лицом. Запах отвратительный, словно
немытый туалет в заброшенном торговом центре.
В этот момент за железной дверью
что-то гремит, привлекая их внимание. Они переглянувшись хватают
оружие и спешат проверить, что произошло.
А я смотрю им вслед и шумно выдыхаю.
Пронесло. Пока что…
Это место пропахло грязью, потом,
мочой. Женские крики оглушают. И как бы я не хотела
абстрагироваться, не получается.
Скоро, совсем скоро и меня ждёт
печальная участь.
И даже деньги, которые отец перевел
на счёт похитителей, не помогут. Меня бы уже давно положили на
алтарь насилия, чтобы эти звери смогли забрать всё чистое и
светлое, что есть в женском существе.
Я еще девственница... Для них это
лакомый кусочек. Они сделают это чисто ради забавы.
Я буду распята и осквернена зверьем,
что жрут без приборов, ссут без шторок, трахаются, не
подмываясь.
Закончу, как эта женщина, что
приносила мне похлебку на последнем месяце беременности, и судя по
обреченному взгляду, рожать она будет прямо здесь. Выживет, если
природа помилует.
Я в аду. Выхода нет. Только мрак,
грязь, страх. Моему одиночеству здесь нет конца. Отчаяние давно
въелось в плоть, разлагая душу. Нужно подумать о хорошем, но сил
нет. Желания тоже.
Один из животных вернулся.
Осматривает меня сальным взглядом, бьет по клетке пистолетом,
заставляя вздрогнуть как дичь на привязи. Ржет, скотина, что-то на
своем языке буровит и снова... расстегивает брюки. Только не это.
Только не это!
По прутьям теперь бьют твердой,
мерзкой на вид плотью, и я не могу сдержать рвотный позыв. Стоило
только представить, как скоро эту дрянь будут толкать в моё
исхудалое тело, тут же срыгиваю на пол отвратительную похлебку.
Он что-то орет, но шум в ушах и
близость обморока заглушают его речь. Потом громыхает тяжёлой
связкой ключей и подходит со стороны дверцы.
Мой конец совсем близок.
Лязг ключа в замке заставляет
дрожать и сжаться в комок. Ощутить себя побежденной.
Я прижимаюсь обнаженной спиной к
прутьям, пытаясь не думать о том, что со мной сейчас произойдет.
Это сломает меня окончательно и бесповоротно? Или будет хоть один
шанс остаться человеком. Надо подумать. Подумать о хорошем.
Подумать о том, что хорошего есть в моей жизни. Учеба. Подружка.
Мечты. Названные братья. Особенно мысли о них не дают мне
окончательно погрузиться в темень страха.
Он уже близко, рукой хватает за
волосы, причиняя боль, заставляя всколыхнуться гневу. Откушу.
Сдохну, но не дамся.
Как вдруг… со стороны выхода гремит
оглушающий рев, а после... взрыв.
Животное всполошилось, позабыв
закрыть клетку, побежало в сторону шума.
Я, немного отдышавшись, решаю
использовать этот уникальный, возможно, единственный шанс.
Выбираюсь из тесной клетки,
чувствуя, как от прохладного ночного воздуха знобит все тело, и
осторожно выглядываю в коридор.
