Ещё берясь за ручку двери, я почувствовала, как сердце участило
бег. Следом шла Леська – моя сводная сестра, с которой мы не
виделись год, а перед тем знаменательным событием ещё три года. Всё
бы отдала, чтобы ещё столько же не видеться, но судьба
распорядилась иначе. Родители приказали долго жить в результате
чего нам предстоял делёж наследства.
Встретившись у кабинета нотариуса, окидываем друг друга
презрительными взглядами и, не желая уступать, одновременно тянемся
к ручке двери. Зря я тогда предостерегающее волнение списала на
раздражение. Ох, как зря.
Раскрыв двери, мы чуть не ввалились вовсе не в душный кабинет
нотариуса, а в просторный круглый зал. Почувствовав не ладное,
пытаюсь сделать шаг назад, Леська, видимо, тоже, но ощутимый пинок
со спины задал совсем другое направление. Мы, как две неуклюжие
курицы, размахивая руками, влетели в зал и рухнули на пол в его
центре. Дверь, что так заботливо нас пригласила с грохотом
закрылась и пропала.
– Класс! – комментирую происшествие и прямо, сидя на полу,
проверяю целостность своей узкой юбки, после очередь доходит до
каблуков и как следствие до лодыжек. После тех пируэтов, что мы с
сестрой продемонстрировали, удивила целостность всего
перечисленного.
– Обалдеть! – рядом раздаётся восхищённый голос сестры, – Не
может быть.
После недолгого шуршания слышу характерный топот её кроссовок.
Ещё бы, в отличие от меня, Леська над образом не заморачивалась.
Пришла на встречу в джинсах и цветастом джемпере. Это мне
захотелось произвести впечатление, будто родители могли с того
света увидеть нас и сравнить. Элегантный, красный (с некоторых пор
люблю этот цвет) костюм с удлинённой юбкой карандаш и высокий
каблук всегда был беспроигрышным вариантом, но видимо не в этот
раз. Триумф был недолгим и омрачался он, даже не этим нелепым
падением, а пониманием того, что мне оказывается этого уже не надо.
Моя жизнь, наконец, наладилась и я, можно сказать, счастлива.
– А-а! – пронзительный визг сестры помог с невероятной лёгкостью
соскочить на ноги.
Мечусь в панике, ожидая нападения, но, как оказалось, зря.
Сестрица неисправима. В свои двадцать пять, подобно маленькой
девочке скачет на стоящей у окна скамье и повторяет снова и
снова:
– Да, да, да, да, да-а! – вновь переходит на визг.
– Боже, – закатываю глаза и подхожу к сестре, – визжишь, что
малолетка, – по обыкновению пытаюсь задеть её.
– Тебе столько же, – беззаботно пожимает она плечами, – а
брюзжишь, как старуха. Ты лучше взгляни сюда. Это великолепно!
– Ага, – кривлюсь, что от лимона, – Ну любуйся видами, а я на
выход, – в подтверждении разворачиваюсь. Пытаюсь глазами найти
дверь. Не нахожу поэтому дальше не скуплюсь на выражения, общий
смысл которых сводится к одному, – Найду этого шутника, ноги
повырываю.
О том, что помещение, в котором мы оказались совсем не вяжется с
законами физики и здание нотариальной конторы в разы меньше и ниже,
гоню прочь.
«Подумаешь, не туда попали. Бывает. Пинок и пропавшая дверь
ничего не значат. У всего есть логическое объяснение», – успокаиваю
себя.
Обхожу круглый зал и ныряю в небольшую нишу, в которой, судя по
стеллажам с книгами, располагается библиотека. Здесь тоже не
нашлось никаких дверей.
– Женька! – вздрагиваю от окрика сестры, – Это другой мир!
– Что ты несёшь, блаженная?
Возвращаюсь к по-прежнему стоящей у окна Леське. Состояние
такое, что готова её побить.
– Жень, – оборачивается она, – Это не Земля.
– Ага, – вздыхаю, скрещивая руки на груди.
– Посмотри, – спрыгнув со скамьи, Леська потянула меня за руку,
– Комета вместо солнца.
– Ну-ну, – отдёргиваю руку, – Ты ничего перед выходом из дома не
принимала? А может об пол сильно головой приложилась?
