Но я не княжна!

Он отчётливо чувствовал тревогу. Что-то незримое разливалось в водухе, что-то душное, нехорошее. Рубаха была насквозь мокрой - солнышко припекало с раннего утра. Пот застилал глаза, мешал собраться и подумать. Сходить бы на речку, умыться, да только работы - непочатый край. Воевода чётко сказал: "к вечеру хлев должен быть готов!". А уж если воевода сказал...

Юноша скрипнул зубами.

Делать нечего, пришлось звать парней и браться за молоток. Хлев у бабки Фроси сгорел несколько дней назад. Полыхнуло знатно, что все соседи сбежались. Тушили тоже долго - огонь никак не хотел униматься.

Обвинили, конечно, мальчишек. Мол, без дела маются, пух поджигают! Воеводов сын не уследил!.. А ежели не уследил - ему и хлев восстанавливать.

Он не сомневался, что хлев подожгли. Но не мальчишки, а купчиха с Сосновой улицы. Всё у купчихи было неладно - у коровы молоко пропало, сын бедовый, муж на сторону поглядывает... Стало быть, ведьма виновата! Бабка Фрося на роль ведьмы подходила идеально. Мальчишки бабку побаивались, обходили третьей дорогой, зато купчихе сам упырь не страшен!

Опять же, огненное зелье ей по карману.

"В кого ты такой умный уродился?.. - всплеснула руками мать, когда он выложил ей свою версию. - Вот до всего тебе дознаться надо! Пусть будут мальчишки, не бузи!".

Он покорно не стал "бузить" - и что в итоге?! Воеводов сын не уследил!..

Дурное предчувствие не отпускало, становилось ярче и острее. У матери сегодня всё валилось из рук, неродной отец, воевода, смурной сидел. И почта... послание из столицы прибыло. На коне сидел царский гонец - значит, столица ещё не пала. Собственно, если приехал гонец по всей форме - значит, воины отбились. Отстояли Великую Руссу!

Но отец промолчал, а потом и вовсе запёрся с матерью в кабинете. Плохой знак. Прекрасная Ладань, в которой они жили уже год, считалась второй столицей. Если Русса падёт, захватчики ринутся сюда.

Но готовить ополчение отец не спешил.

Парень лихорадочно думал. Что он упустил, чего же не заметил?..

- Девчонки пришли! - радостно воскликнул Клим, толкая его локтем. - Эй, Медведко, очнись! Дунька твоя ненаглядная смотрит!

Он отмахнулся от друга и его слов. "Беда... - шептало ему на ухо". Надо поговорить с родителями! Срочно!

- У-у, Медведко у нас сегодня спящий, - потянул Клим по смешки парней и девок. Шут гороховый!

- Заткнись. Я беду чую, Клим.

- Ну не молодец, а бабка мнительная! - закатил глаза друг. - Какая беда? Гонец сказал, столицу почти отбили! Эти петухи горластые, полонцы, и месяца не продержались!

Почему отец промолчал?.. Если столицу отбили - это же праздник народный!

Рубахой он стёр пот с лица и проговорил:

- Я домой. Надобно отца найти, что-то здесь нечисто.

- Едут! - мимо пронеслись радостные мальчишки. - Наши едут с победой! Целый караван к Ладани приближается!

Целый караван?.. Зачем?.. Одного гонца более чем достаточно.

Толпа потянулась к воротам - встречать героев. Или не героев?.. Поднявшись к отцу на крепостную стену, он увидел дорогие кареты с боярскими знамёнами и церковников с полотнами Бога-отца. Нашлись в процессии и язычники, и воины.

- Что происходит? - спросил он вслух.

- Не хотел я, чтобы ты знал, - отец погладил густую бороду, - но видно, судьба так распорядилась. Ты мне как сын родной... но был у тебя и другой отец. Мать твоя постельничей у юных цариц служила, иногда даже читала им. Пока девкой была - не трогал её никто, да с годами хорошеть начала. И приглянулась она самому царевичу Василию, сыну Родемира Кровавого. Когда мы столкнулись впервые, она уже опозоренной ходила, с животом. В подробностях никогда не рассказывала, да я и не спрашивал. Но уж больно мне девица понравилась - пожалел, приголубил, замуж позвал. Машенька, добрая душа, всегда тебя любила, про отца твоего упоминать запрещала. Да только... - воевода указал на странный караван. - По всему выходит, что ты единственный наследник. Всю царскую семью вырезали, весь их ближний круг. Нужен новый царь!