Вот уже несколько недель Скавей бродил по диким землям
Заграничья. Не раз ему казалось, что он напал на след. Среди
стволов мерещились то заплетённые лозой руины, то остатки древней
дороги, то статуя с выветренным от времени лицом. Но опять и опять
дорога оказывалась руслом высохшего ручья, руины — нагромождением
плитняковых скал, а статуя — мёртвым деревом причудливой формы. Всё
впустую. Скрытый город был где-то рядом, но никак не желал
показываться. Должно быть, Скавею не хватало чего-то важного,
заветного, ведомого одним итту-харам, но можно ли называть магом
того, кто бросает дела на полпути и позволяет тайне победить
себя?
Время, отведённое на поиски, катилось к концу. Но перед тем как
вернуться к учителю Фалиндору для отчета, Скавей собирался сполна
вычерпать остаток срока.
Приметы в который раз завели в тупик. Засыпанная хвоей твёрдая
земля сменилась пружинящими мшаниками с пучками жёсткой травы.
Пространство меж сосен заросло густым подлеском, который скоро
превратился в редкие искорёженные деревца. Под ногами захлюпало.
Дохнуло сыростью и одуряюще резким ароматом болотных цветов. Над
водой, устланной сетью сплетённых трав, висела еле заметная
дрожащая рябь. Гиблое место, порченное хаосом.
Скавей досадливо плюнул. Соваться туда — себе дороже. Придётся
обходить.
Он вернулся по своим следам, успевшим заполниться водой,
пробрался через густые заросли ивняка и взошёл на полусухую гриву.
Пространство меж редких сосновых стволов отсюда просматривалось
насквозь. Топь. Только топь и ничего кроме. Лес будто онемел. Ни
щебета, ни сорочьего треска. Ни жужжания слепней, ни звона мошки.
Лишь стонали и скрипели на ветру высокие сосны да неслось издалека
басовитое гудение, похожее на шум жучиных крыльев.
Скавей спустился с холма с другой стороны. Он найдёт новый путь
— упорства ему не занимать. Может, именно в этих гиблых землях ему
наконец повезёт. Может, именно он сумеет отыскать один из древних
скрытых городов со всеми его несметными сокровищами и тайнами.
Может, именно его имя войдёт в историю как первого из людей,
нашедшего ключ к загадке?
Заросшая звериная тропа ускользала из-под ног, норовила
обернуться обманкой. Солнце то и дело било в глаза, проглядывая
сквозь разрывы облаков. Скавей раздвинул ветки ив и снова оказался
у порченой воды.
Болото хихикало, пускало пузырьки из-под корней, манило
золотистым зайчиком, отразившимся от глади бочага, издевательски
грозило скрюченной трёхпалой лапой — искалеченной верхушкой гнилой
ольхи.
Довольно. Скавей развернулся. Сверху, с гривы, виднелась ещё
одна еле заметная стёжка, и вроде бы, она вела в обход. Скавей
сощурился на солнце, вспоминая направление, и не спеша двинулся
туда. Тайны — капризные любовницы. Они не терпят торопыг.
И снова та же тишина, разбавляемая только собственным дыханием
да хлюпаньем под ногами. Да ещё тем далёким гудением, которое то
стихало, то опять маячило на грани слышимости.
Скавей и сам не понял, как снова оказался у того же бочага.
Чёрную крючковатую ольховую лапу трудно было с чем-то спутать. Лес
водил. Морочил голову. Не давал идти по прямой. Скавей усмехнулся.
Вот и ещё одна верная примета.
Однажды, несколько лет назад, он уже попадал в подобное место. В
тот раз они с Алатеей так и не смогли пробиться сквозь завесу и
найти путь к скрытому городу. А позже, сколько ни возвращались в те
края, хоть с Йервом, хоть с самим учителем, даже близко подобраться
не сумели. Сегодня он один, но и опыта у него прибавилось.
Скавей ощутил лопатками взгляд и обернулся. Во рту загорчило.
Сзади бесшумной призрачной стеной накатывал туман. Лизал бледными
языками кочки и траву, заглатывал целиком крючковатые деревца.
Туман на болотах не редкость, но этот походил на обыкновенный не
больше, чем меч на перочинный ножик. В том, как двигались его
белёсые крылья, отрезая обходные пути, сквозила недобрая воля. Зря
Скавей радовался, что в здешних землях не встретил ни одного хтона!
Мелочь — не в счёт. Строил теории, будто они не любят близости к
скрытым городам. Всё чушь! Вот она, разгадка. В дрянных заражённых
болотах выкормилась крупная тварюга, подожравшая остальных. Потому
и звериные тропы заросли.
