Темплум
(templum) – в понимании этрусков это единый храм,
состоящий из трёх ярусов: Неба, Земли и Подземного мира; символ
мироздания.
Пролог
- Ам, страм, грам,
Пик э пик э колеграм,
Бур э бур э рататам,
Ам, страм, грам; пик! дам, –
Звонкий мальчишеский голос выкрикивал слова детской
считалочки.
Эхо разносило обрывки слов по старинному парку, петляло в
лабиринте аккуратно подстриженных кустов, долетало даже до стен
монастыря, спрятавшегося за деревьями. «Аам... страам...
граам...»
Нарядно одетый подросток стоял у могучего дуба с раскидистыми
ветвями, уткнувшись лбом в его шершавый ствол. Он считал и с
нетерпением ждал момента, чтобы начать искать товарищей по игре в
прятки. А они тем временем разбежались кто куда, рассыпались по
зелёному газону, точно яблоки из перевёрнутой корзины.
Туран какое-то время ещё слышала слова бойкой считалочки, но,
едва за ней захлопнулась тяжёлая входная дверь монастыря, как всё
стихло.
Очутившись в прохладном полумраке коридора, Туран огляделась по
сторонам.
Выбор, где спрятаться, был небольшой.
Одна дверь, массивная, с железным кольцом, напротив которой
стояла Туран, вела в подземное помещение. Там, в громадном зале, с
выбеленными стенами и высокими сводами, в былые времена монахи
хранили бочки с вином. Когда же монастырь стал собственностью графа
Блодвена Тидфил, который задумал сделать из него замок, винный
погреб обустроили под пиршественный зал. Узкий арочный проход слева
примыкал к крутой лестнице с перилами, изъеденными червоточиной.
Если по ней подняться, можно попасть на любой из трёх этажей
здания. Ещё одна дверь, с правой стороны, открывалась во внутренний
двор бывшего монастыря, в глубине которого находилась часовня.
Недолго раздумывая, Туран приподняла длинный подол своего
голубого блио и помчалась к лестнице. Ступеньки были довольно
крутые, и девочка подумала, как, должно быть, уставали монахи,
проделывая этот путь по многу раз в день. Между вторым и третьим
этажами она остановилась, чтобы перевести дыхание, и выглянула в
узкое решётчатое окно рядом с водосточной трубой.
Кузен Гирден уже досчитал до конца и теперь стоял посреди
газона, уперев руки в бока и размышляя, в какую сторону бежать.
Туран, глядя на мальчика с высоты своего укрытия, представила себя
на его месте.
Вот перед ним замок, бывший монастырь, окружённый рвом с водой.
В тени каштанов, в переплетении ветвей орешника и вязов, вода
кажется почти чёрной, неподвижной: как в колодце. И в эту
зеркальную гладь смотрятся стены каменного замка с зубчатой каймой,
с башенками и остроконечными крышами. Кое-где на поверхности воды
дрожат блики от огня факелов, вставленных во вбитые в стену
чугунные подсвечники. Снизу, между ветвями, рдеют освещённые окна
зала, оттуда слышится музыка, возбуждённые голоса, звон кубков,
смех. Там сейчас пируют взрослые, сеньоры и дамы, пока их дети
резвятся, играя в прятки...
Перестройка бывшего монастыря началась не так давно, и снаружи
здание казалось серым и печальным. На всём его облике ещё лежала
печать строгого уклада жизни отшельников, на протяжении долгих лет
скрывавшихся за этими стенами от мирских соблазнов.
Когда в свои новые владения приезжал граф Блодвен, замок
оживлялся. В покоях раздавались голоса знатных гостей, пестрели
наряды дам, повсюду сновали слуги, няньки звали детей, двор
оглашался топотом коней. По ночам из замка слышалась музыка и белые
стены озарялись красным блеском факелов. Но граф уезжал,
разъезжались его гости – и замок снова погружался в безмолвие. Ни
человеческих голосов, ни шагов, только крики ласточек, реющих между
замковыми башнями...
- Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! – донёсся до Туран
предупреждающий голос кузена, и она, встрепенувшись, продолжила
свой путь вверх по лестнице.
