- Джанина Оливия де Бейль, признаёшь ли ты себя виновной в
колдовстве, а именно: в использовании тёмной магии, запрещённой в
Альсидском королевстве? Сознаёшься ли в том, что поклонялась тёмным
духам и отрицала заповеди Священной Триады? Сознаёшься, что
приворожила нашего государя короля Гольфрида, чтобы стать его
любовницей, и что, пока жила при дворе, регулярно наводила порчу на
его семью?
Голос принадлежал человеку, облачённому в кольчугу и длинный, до
самых пят, багрово-красный плащ; на левом бедре у него висел меч, с
правой стороны, с широкого пояса свисала толстая верёвка, которая
заканчивалась узлом, состоящим из множества переплетений. Его лицо
скрывала маска, одна половина которой была выкрашена в белый цвет,
а другая – соответственно – в чёрный. Очевидно, такая чёткая
двуколорная ограниченность символизировала королевское правосудие:
либо оправдание и помилование, либо осуждение и казнь. Третьего не
дано.
Судя по той обвинительной речи, что прозвучала вчера в стенах
этого судилища, по показаниям свидетелей и пострадавшей стороны,
меня ждал печальный исход. Сегодня мне вынесут беспощадный
приговор, который не подлежит обжалованию, а затем потащат на
главную городскую площадь: там уже наверняка соорудили виселицу.
Или деревянный помост, где сейчас, прямо в эти минуты, заплечных
дел мастер любовно, по-хозяйски оттачивает свой топор в ожидании
очередной жертвы. Хотя нет, я, должно быть, ошибаюсь. Если
учитывать тот неоспоримый исторический факт, что в Средневековье
ведьм публично сжигали, то, скорее всего, меня ждёт костёр. А в
том, что я очутилась, хотя и в другом мире, но в эпохе, не
отличающейся от европейского Средневековья, сомневаться не
приходилось. Как и в том железобетонном факте, что меня обвиняют в
ведьмовстве, а человек в маске является представителем
Инквизиции.
Меня казнят за то, к чему я не имею ни малейшего отношения.
Сказать, что я пыталась опротестовать вынесенные мне обвинения,
значит ничего не сказать. Если только не услышать мои протесты
своими собственными ушами. Я орала во весь голос, доказывая свою
невиновность! И это при том, что по жизни я человек достаточно
спокойный, уравновешенный и дружелюбный. А тут вдруг сорвалась... И
всё равно без толку. Разве меня кто-то хотел услышать? Разве мне
собирались поверить? Нет, конечно же, нет. Меня должны
осудить и – казнить. Ну, ладно, не совсем меня... Ту, в чьём теле
я, на свою беду, оказалась...
Всего несколько дней назад я, Саевич Нина Никитична, жила своей
размеренной, на долгие годы вперёд расписанной жизнью и даже в
дурном сне не могла представить, что меня каким-то чудесным образом
занесёт в незнакомый мир, похожий на европейское Средневековье. С
королём, Инквизицией, магией... с вот этим вот всем, с чем я
нечаянно-негаданно столкнулась буквально нос к носу...
И теперь я лежу на спине, по рукам и ногам прикованная цепью к
железным кольцам, которые вбиты в каменную плиту. Обездвиженная и
абсолютно беспомощная. Со спутанными длинными белокурыми волосами
(да-да, из шатенки я превратилась в этом мире в натуральную
блондинку!), с синяками и кровоподтёками на тонких руках с белой
бархатистой кожей, принадлежащей, несомненно, очень молодой и
изнеженной особе. С босыми ногами и в изорванном платье. С корочкой
запёкшейся крови на губах и кровавыми, пардон, соплями,
беспрестанно текущими из разбитого носа.
Меня пытали двое суток напролёт: с того момента, как я вдруг с
удивлением осознала, что, погибнув в своём мире, получила новую
жизнь и новое тело в ином. Однако, судя по плачевному состоянию
моего нового тела, оно подвергалось пыткам ещё до того, как я в
него переселилась. Его предыдущая хозяйка, не выдержав боли и
издевательств, отдала Богу душу, освободив место для моей грешной
души. Но этого рокового перехода никто, кроме меня, не заметил.
