Моросящий дождь, казалось, никогда не прекратится. Он стучал по стёклам старинного особняка на Фонтанке, словно настойчивый, но незваный гость, пытаясь проникнуть внутрь, в самую суть тайны, что только что развернулась в его стенах. 1905 год. Петербург дышал ожиданием перемен, но в этом доме, казалось, время застыло, законсервировав в себе эхо балов, шелест шёлковых платьев и призрачные улыбки давно ушедших поколений. Город, что сам был соткан из мифов и легенд, из гранита и воды, из величия и меланхолии, теперь вновь предъявлял свои права на очередную загадку, достойную его мрачной красоты.
Следователь, которого мы пока будем называть просто – Инспектор, – стоял в пустой раме, словно в портале между двумя мирами: миром обыденности, где вещи просто исчезают, и миром, где каждый предмет, каждый шорох несёт в себе отголоски нечто большего, нечто мистического. Его пальцы скользили по гладкой, отполированной дереву рамы, и он чувствовал холод, исходящий от неё, словно от надгробного камня. Картина, "Лик Скорби", как её называли, исчезла. Не украдена, нет. Исчезла. Без следа, без взлома, без единого свидетельства того, что кто-то вообще прикасался к ней. Лишь тонкий слой пыли, нетронутый на раме, и едва заметный, почти фантомный, отпечаток на обоях, словно картина сама растворилась в воздухе, оставив после себя лишь призрак своего присутствия.
"Что ж, – пробормотал Инспектор, его голос был хриплым от усталости и недосыпа, – Петербург, ты снова превзошёл себя. Я думал, что видел всё, но ты всегда находишь способ удивить меня. И всегда в самый неподходящий момент."
Его взгляд, острый и проницательный, скользнул по комнате. Это была не просто библиотека, а настоящий кабинет алхимика, святилище знаний, где каждый том, казалось, был пропитан мудростью веков, а каждый прибор – готов к новому открытию. Высокие шкафы из тёмного дерева, до потолка забитые фолиантами в кожаных переплётах, источали аромат старой бумаги, чернил и чего-то ещё, неуловимого, но такого знакомого – запах тайны, что витал в воздухе, смешиваясь с запахом ладана, воска и едва уловимым ароматом озона, словно здесь только что прошёл электрический разряд. В центре комнаты стоял массивный стол из красного дерева, заваленный рукописями, картами звёздного неба, астрологическими таблицами, колбами с непонятными жидкостями и какими-то странными чертежами, напоминающими алхимические символы и схемы древних механизмов. На столе лежала раскрытая книга в потрёпанном кожаном переплёте, её страницы, пожелтевшие от времени, были испещрены старославянской вязью и латинскими глоссами. Инспектор наклонился, чтобы прочитать название: "Книга Теней и Зеркал. Трактат о параллельных мирах и проходах между ними. С комментариями Профессора В.Э. Вербицкого". Он усмехнулся, его губы скривились в циничной усмешке. "Ну, конечно. Без этого никуда. В Петербурге, где каждый второй верит в домовых и водяных, а каждый первый – в заговоры и тайные общества, подобная литература пользуется особым спросом. Особенно, если её комментирует сам Профессор."
Он подошёл к окну. За ним простиралась Фонтанка, её воды были чёрными и зловещими, отражая тусклый свет газовых фонарей, что мерцали, словно одинокие глаза в бескрайней тьме. На другом берегу, сквозь пелену дождя, виднелись силуэты других особняков, их окна были тёмными, словно пустые глазницы, наблюдающие за происходящим с немым укором. Инспектор знал этот дом. Он принадлежал Профессору Виктору Эдуардовичу Вербицкому, выдающемуся учёному, чья жизнь была посвящена изучению древних языков, оккультных наук, паранормальных явлений и, по слухам, даже попыткам проникнуть в тайны мироздания.
