День не задался с утра. Эта мысль
возникла без всякой причины, едва только Инга успела открыть глаза.
Хотя на самом деле день ещё и не начинался. За окном ярко сияло
утреннее солнце, по подоконнику весело стучала апрельская капель, и
не было никакого повода ожидать впереди чего-то плохого.
Инга широко зевнула, потянулась,
пытаясь найти гармонию с окружающим миром и пробудить в себе
настроение, хоть отдалённо подходящее для такого чудесного утра.
Однако пробудилась только неожиданная и неприятная боль в правом
плече.
И в одно мгновение эта боль вдруг
расставила всё на свои места – Инга резко осознала, что находится
не у себя в квартире, в уютной маленькой спальне, а в совершенно
незнакомом, отвратительно белом помещении, очень напоминающем
больничную палату. Тут же она вспомнила, что день действительно не
задался – с утра её затопили соседи, потом она опоздала в колледж,
потом… Но, кажется, это был другой день…
– Интересно, давно я здесь? –
пробормотала Инга, осторожно садясь в кровати и медленно
поворачивая голову из стороны в сторону.
– Со вчерашнего обеда. Если бы не
успокоительное, проснулась бы раньше.
Голос прозвучал будто из ниоткуда.
Точнее, Инге на мгновение показалось, что он раздался внутри неё
самой, но поскольку такой вариант казался совсем уж
непривлекательным, она предпочла первую формулировку.
– Голова вроде бы не кружится, –
отметила она, уже специально произнося это вслух – хотелось
убедиться, что непонятный голос ей просто почудился.
– С чего бы ей кружиться? –
почему-то с ехидством хмыкнул некто. – Даже сотрясения нет.
Всего-то ушиб плеча и несколько синяков. Можно вставать и
отправляться в путь.
– В какой путь? – игнорировать голос
становилось решительно невозможно. – Вы кто? И… вы где?
– Я где?! – по непонятной
причине вопрос явно возмутил невидимую собеседницу. – Я по
твоей милости застряла в этом бестолковом невзрачном теле, которое
вторые сутки валяется на больничной койке, вместо того чтобы
заняться делом!
– То есть ты хочешь сказать… Ты
внутри меня?! – подобная степень близости, пусть пока только
предполагаемая, быстро заставила Ингу перейти на «ты». Впрочем, её
полные надежды сомнения тут же были безжалостно развеяны.
– Где же ещё? – голос
продолжал злиться. – Сначала она прыгает под машину, без спросу
вмешиваясь в чужой план, а потом ещё спрашивает, где это
я!
– Не понимаю… – растерянно
пролепетала Инга.
– А надо бы понять! Прежде чем
лезть не в своё дело!.. Я ждала подходящего случая несколько лет, и
вот, когда всё начинает складываться как надо, вдруг появляешься
ты!
Звон в ушах, вызванный пронзительным,
полным злости голосом незнакомки, окончательно убедил Ингу, что всё
происходящее не кошмарный сон и не плод воображения.
– Я не понимаю, – недоумевающе
повторила она. – Ты специально устроила аварию?
– Разумеется, специально, –
кажется, собеседница искренне обиделась. – Я что, похожа на
клушу, которая не умеет водить машину?!
– Я не знаю… Мы же не знакомы.
– Ах, да… – невидимка
сменила гнев на милость. – Мне нужно было новое тело. Я уже
двадцать лет не могу избавиться от своих преследователей! Должна
сказать, за это время ваш унылый мирок мне порядком
осточертел.
– Наш мирок? Ты… Ты кто?! – снова
повторила Инга, ощущая всё возрастающий страх. – И что значит –
«новое тело»?!
– То и значит, – собеседница
устало вздохнула. – Меня преследуют атмарты. Они чуют души, но
не слишком хорошо их различают. Если бы на месте аварии осталось
одно мёртвое тело и одна блуждающая душа, догонять бы стали именно
её, приняв за меня.
– Не понимаю… – в который раз за
короткое утро протянула Инга, невольно вовлекаясь в размышления. –
Не понимаю, кто всё-таки должен был умереть?
