Читать в серии Симфония безумия:
1.Реквием по лжецам
2.Ария мести
В каждом аккорде – чья-то боль.
В каждом такте – чья-то смерть…
>ДИСКЛАЙМЕР
Все события, персонажи и места, описанные в этом произведении, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми, организациями или событиями случайны и непреднамеренны.
ВАЖНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
Данное произведение содержит сцены, которые могут быть травмирующими для некоторых читателей:
Психологическое и физическое насилие (включая домашнее насилие над детьми);
Токсичные отношения с элементами психологической манипуляции;
Графичные описания самоповреждений;
Симптомы посттравматического стрессового расстройство (ПТСР) и диссоциативные состояния;
Употребление алкоголя, табака и наркотических веществ;
Описание применения психотропных препаратов;
Сцены жестокости и эмоционального абьюза;
Нецензурная брань;
Автор категорически не романтизирует и не пропагандирует описанные деструктивные модели поведения. Текст представляет собой художественное исследование психологических травм и их последствий.
Произведение предназначено исключительно для взрослой аудитории (18+). Читателям, имеющим личный опыт травмы или психологические особенности, рекомендуется соблюдать осторожность.
Мнения и действия персонажей не отражают точку зрения автора или издательства. Если вы столкнулись с подобными проблемами в реальной жизни, обратитесь за профессиональной помощью.
>ОТ АВТОРА
Ну, здравствуй, дорогой читатель! Вот мы и встретились вновь. Если ты читаешь это после путешествия по Лабиринтам, пристегнись и приготовься – мы отправляемся в новый мир… мир, полный безумия и страсти. Мир, где безумие и любовь идут рука об руку, а музыка не утихает и становится либо оружием, либо спасением.
>ПРОЛОГ
>ТИХИЕ АККОРДЫ ПРОШЛОГО
«Лунная соната» Л.Бетховен.
«Музыка – это тишина, которая кричит.
И в ее нотах живут все наши мертвые».
– Анонимная запись на полях партитуры.
Валери сидела на стуле в углу светлой палаты, руки безвольно лежали на клавишах старого фортепиано, стоявшего у окна. Каждый аккорд звучал глухо, как выстрел в пустоте, каждое касание – будто ее пальцы были связаны невидимыми цепями, не дающими ни свободы, ни силы. Она не играла музыку, а пыталась зарыться в нее, как в последний островок реальности, где ее тело, наконец, перестало бы чувствовать боль.
В окно проникал слабый свет зимнего солнца, расплываясь по грязному стеклу, как едва заметный след памяти. Все здесь было непривычно – и стены, и окна, и эти женщины с пустыми взглядами, которые иногда останавливались у ее дверей, и лечащий врач с постоянным выражением жалости, которое она не выносила. Но именно в этом месте, среди отчаянной тишины, Валери ощущала, что хотя бы на мгновение ей удается контролировать свою жизнь.
Тихие аккорды на фортепиано, неуверенные, не такие, как раньше. Она не могла играть так, как раньше. Все теперь было другим. Мелодия не имела формы, не имела завершенности. Она была как ее жизнь – куски воспоминаний, что не соединяются в целое. Раньше пальцы Валери летали по клавишам, не замедляясь, не думая, но теперь каждое движение требовало усилий. Все в ее теле стало чужим и тяжелым, но вот пальцы… Они все еще помнили музыку. Музыку, которая была частью ее самой.
Глаза Валери закрылись на секунду, и перед ней снова возникли те самые картины – размытые, но такие яркие в своей боли.
Мать и сестра. Она видела их, стоящими перед ней в последние моменты. В тот вечер, когда они сели в машину. Когда все было еще нормально, когда в доме царил смех, а она была счастлива. Кажется, ее сестра тогда что-то говорила, но она уже не помнила, что именно. Мать смеялась, а Валери сидела на заднем сиденье и смотрела с улыбкой что-то в телефоне. В следующий момент… Удар. Осколки стекла. Крики. Слезы. Тишина.
