Новый Сказ о волшебной воде.
Давным-давно это было, в какой земле – не ведаю, в каком краю – не знаю, но люди говорили, что в ту пору два солнца светило. Жила в то время молода девица. Стройна, как молодая берёзонька. Ликом белая, глаза как озёра синие, косы русые в пол да туго заплетённые. Жила она вместе с маменькой и тятенькой, со своими сородичами в тереме высоком, рубленном. Терем тот в граде большом на семи холмах основанный, за семью реками спрятанный. Звали красну девицу Анастасьюшкой, зарей рождённая и божественным сиянием утверждённая.
Как только луна на сон повертала, а солнце глаза открывало, выходила девица в поля да собирала капельки волшебные в чашу древесную рукотворную. Непросты были капельки, с листочков да цветочков собранные, каждая силу имела недюжую. Девица наша кого врачевала, кому красу давала, кому силу мужскую, кого с колен подымала. Шло время, а тут как-то прознала о Анастасьюшке ворожея Апраксия.
Скверная была женщина Апраксия, то скандал закатит из-за пустого с соседями, то приворожит кого, то порчу наведет. Чёрная душа у неё была, всем завидовала, да скверну плела, не смогла принять то, что кто-то лучше её живёт. Чем больше жила, тем больше чёрная зависть её пожирала изнутри. Люди её сторонились, лишний раз дорогу ей перейти боялись. Так решила она тогда пойти да все секреты Анастасьюшки выведать, чтобы самой стать молодой и красивой и чтобы люди к ней за помощью ходили да златом-серебром платили.
Собралась она в путь-дорогу, посох свой взяла да травы колдовские в котомку собрала. Долго ли, коротко её путь шёл, но настал тот день, когда к ограде града она подошла, где Анастасьюшка жила. В ворота не стала входить, под кустом прилегла да стала ждать, когда ночь минует и дева в поля пойдёт за водой росной.
Стала заря заниматься. Анастасья в поля вышла, а Апраксия где шажком, где прыжком, от куста к кусточку, от деревца к деревцу за ней в след увязалась. Встала Анастасьюшка в лугу некошеном, поклонилась в пояс Солнцу Красному просыпающемуся, да как запоет песнь заздравную, величавую, травы да цветы раскрываются да с земли поднимаются. Песнь за душу берёт, бередит и скверну выворачивает. А у Апраксии всё тело мурашками покрывается, покойно стоять на ногах не дает. Кинулась тогда ворожея на землю и гадюкой обернулась. Стала ближе к Анастасьюшке подползать. Чтобы слова мудрые да позабытые выведать.
Девица красная, Зарею рожденная, Божьим сиянием утвержденная, на месте не стоит, по полюшку похаживает, чуть ножками землю поглаживает. Руки широко расставляет, словно землю обнимает, рукава её длинные землю покрывают, капля за каплей росную воду собирает. Словечки заветные шептала, словно птичка порхает от цветка к цветку, от былинки к травинке. А Апраксия как ни старалась, не смогла Анастасьюшку по полю догнать, только зря свой яд расплескала змеиный. Так и уползла обратно в кусты, не разведав слова заветные.
Тем временем набрала девица в свою чашу капель росных, да рукавом своим лицо омыла, да домой, обратно в гору пошла, в град рубленный. Глянула на неё ворожея и глазам своим не поверила… Стала девица еще моложе да краше! Как девица ушла с луга, Апраксия опять лик человеческий приняла и стала по лугу бегать.
А зависть пуще в её душе разыгралась. Давай она бегать по лугу, да только травы примяла да цветы полевые сломала. Как руки в стороны не разводила, но ни капли их не намочила. Бегала она, бегала по полюшку, уморилась, но влаги живительной не собрала. Тут и Солнышко в зенит ушло, жар палит, делать нечего, подумала-подумала она, да со зла дунула снадобьем ворожейским, и поле вспыхнуло красным пламенем. Чёрный дым столбом подымался, далеко видать было. Люд городской набежал, кто с ведром, кто с лопатою. И все давай тушить, из низины в реке воду брать. Миром, ладом потушили поле. Ворожея время не теряла, от одного к другому бегала да на ушко шептала, что, мол, Анастасья набедокурила, глазами сверкнула да поле подожгла. Пошел слушок по граду, меж баб языкастых, но как-то и сник быстро.
