Старуха вышла из леса и сразу поняла, что в деревне творится неладное. Ее дом полыхал огромным костром, выкидывая высоко вверх клубы густого черного дыма. Без всякой жалости бушующий огонь поедал сейчас все ее сокровища – редкие травы и коренья, которые она без устали собирала в самых дальних уголках леса. Некоторые из них были еще неведомы людям, и травница рвала их, просто чувствуя таящуюся в них силу. Эти травы могли спасти много людских жизней, снять самую острую боль и излечить почти безнадежно хворую скотину, но чья-то злобная рука пустила ей под крышу «красного петуха».
Вскоре она разглядела поджегших дом мужиков. Они бежали в ее сторону с искаженными от злобы лицами. В первом из бегущих травница узнала неудачливого жениха ее дочери, в руках у него поблескивал обнаженный сабельный клинок.
Старуха уже хотела развернуться и шагнуть в лес, всегда служивший источником ее сил. Она знала, что стоит ей только это сделать, как ветки деревьев сомкнутся за ее спиной и сделают невидимой для преследователей, которые будут носиться по лабиринту лесных тропинок, видя впереди какой-то смутный силуэт, и только спустя полчаса поймут, что петляют, как зайцы, вокруг одного и того же места или, наоборот, вдруг окажутся за много верст отсюда и будут брести полдня, чтобы выйти на дорогу.
Однако в стороне раздался мальчишеский крик, и травница увидела, что по опушке к ней спешит ее внук, он был лишь немного ближе, чем бежавшие на нее мужики.
Старуха поняла, что не может просто уйти и бросить мальчика. С удивительной ясностью она вдруг увидала, что произойдет на этой поляне через несколько мгновений, а вслед за этим осознала все намного верст и лет вокруг и вперед. Увидала не ее, а другой большой горящий дом, окруженный вот такими же, как эти, озлобленными мужиками. Увидела стоящую на опушке леса молодую женщину, смотрящую широко распахнутыми глазами на пожар и на сгорающих в огне людей. Девушка повернула голову и посмотрела на травницу. Посмотрела точно так же через года и расстояния.
Выползшая из-за горы туча стала закрывать солнце. Громыхнул гром, и налетевший ветер разом перемешал солнечное тепло и холод грозы, окатив всех первыми крупными каплями дождя. Повернувшись в сторону бегущих мужиков, старуха забормотала:
– Сумрак спускается с каменных гор,
На брата брат поднимает топор.
Дико кружатся и свищут ветра,
Ужасом полнится наша земля!
Змеи речные, услышьте меня!
Вороны, совы, слетайтесь сюда!
Звери лесные, мой слышьте наказ!
Древа чащобные, знайте мой сказ!
– …Если на землю прольется здесь кровь,
Если невинную жизнь кто прервет,
От наказанья они не уйдут,
Внуки за дедов ответ понесут!
Казалось, что слова травницы шли уже не от нее: они словно вплелись в рокот грома и шум бури, проникали внутрь и кололи холодными иглами под самое сердце. Подбежавший мальчик обнял бабушку, словно бы стараясь спрятать ее от страшных, бегущих на них с саблями мужиков.
– …Тверже железа пусть станут слова,
Помнят их ветер, огонь и вода!!!
Подскочивший первым мужик схватил мальчика за рубаху и, ударив саблей по голове, свалил его на землю. Жуткий блеск клинка еще несколько раз мелькнул в воздухе, удар молнии зажег стоящую поблизости сосну, людей на поляне сек ливень, из стороны в сторону шарахался ветер. Пространство, казалось, лопалось под ударами трех стихий и из образующихся трещин вытекали слова знахарки:
– …Смутные годы вернутся не раз,
Через столетья прорвется мой глас,
Но явится дева душою чиста
И остановит кружение зла…
