Не осуждай мою мятежность,
На резком слове не лови.
Мне не нужна такая нежность—
Без обещания любви.
Как недоверчивая птица,
Что помнит боль минувших дней,
Ты хочешь рядом приземлиться,
Но улетаешь— страх сильней.
Ю. Трескин
Июнь. Москва
Артём
Звонок друга застаёт меня за
завтраком. Я как раз допиваю третью чашку кофе за это долгое
утро.
Как ни пытался, так и не смог себя
заставить спать подольше. Все равно каждый гребаный день встаю
перед рассветом и заснуть снова уже не могу.
Впрочем, за три года я к этому уже
привык. Просто стал ложиться вечером пораньше, чтобы потом не
ходить как зомби весь день.
И смех, и грех, но даже у Польки я
долго не задерживаюсь. Приезжаю, быстро спускаю с ней пар, оставляю
какой-нибудь подарок и уезжаю к себе. Да, чтобы лечь спать
пораньше.
Идиотизм, знаю. Кому расскажешь —
засмеют. Даже Андрюха. Но пойди объясни своему организму, что
вставать до рассвета это плохо… Кажется, он давно пошел вразнос и
ничего слушать не желал.
Кстати, об Андрюхе…
— Здорово, чувак, — бодро бросил я в
трубку. — Как там жизнь на райских островах? Тишь, гладь да
благодать?
— Да какой там, — недовольно
пробурчал друг. — Тут то ли циклон, то ли муссон нас накрыл, хрен
разберёшь. Дождь, шквальный ветер. Штормовое предупреждение
объявили. Пришлось все окна в доме заколотить.
— Эм, сочувствую, — озадаченно
почесал затылок. — Берегите там себя. Надеюсь, цунами не
ожидается?
— А мы как на это надеемся, —
хмыкнул друг. — Слушай, я чего тебе звоню-то. Лилька сегодня в
Москву прилетает, ты в курсе?
— Откуда, бля? — от неожиданности я
дёрнул рукой и выплеснул часть кофе на шорты. — Мне никто об этом
не говорил.
— Так мы сами только накануне
узнали. Она должна была в июле приехать, на свое двадцатипятилетие.
А тут что-то срочное нарисовалось, вот и решила приехать
внепланово. А мы тут заперты непогодой. Раньше чем через десять
дней прилететь не сможем.
— Да это понятно, сидите и не
рыпайтесь. Я Лилю встречу. Во сколько рейс?
— В 16.30 должен приземлиться в
Шереметьево. В общем смотри, Тём. Лиля сказала, что остановится в
своей квартире. Там уже для неё все приготовили. Клининг сделал
уборку, холодильник наши тоже ей забили. Ты, главное, присмотри за
ней, пока нас не будет. Развлеки как-нибудь. Конечно, уже столько
лет прошло, Лилька оправилась. Но мало ли что… В Москве она уже
четыре года не была, так что может и переклинить что-нибудь. Вдруг
испугается чего-то. Конечно, парни из охраны её в любом случае
подстрахуют, но лучше будет, если с ней рядом будет кто-то
близкий.
— Андрюх, да вообще не вопрос. Какая
еще охрана? Что я, мелкую не встречу, что ли. И присмотрю я за ней.
Поговорим хоть нормально. Столько лет не виделись.
Внезапно меня торкает от осознания.
Четыре года мы с Лилькой не виделись и не общались толком! Четыре
чёртовых года. Просто пиздец…
А я ведь соскучился по ней. Очень.
Сейчас понял это особенно отчетливо. Зря, что ли, каждое утро
вспоминал Лильку, когда как придурок блаженный пялился в окно на
восходящее солнце.
Мечтал, что однажды она приедет и мы
снова встретим рассвет вместе, на той самой веранде.
И вот, кажется, дождался. Сегодня я
снова увижу мелкую. Заебись!
— Спасибо, Тёмыч, — сквозь помехи
раздался голос друга. — Так, слушай еще раз. Пока связь есть. Рейс
3296, Лондон-Москва, приземляется в Шереметьево сегодня в
16.30.
— Да понял я, понял. Не дурак. Буду
вовремя.
— Все, тогда я отключаюсь. Еще Лиле
сейчас звякну, скажу, что ты будешь её встречать в аэропорту.
— Заметано.
Отключившись, я встал из-за стола и
подошел к окну. Картина с такой высоты открывалась потрясающая, но
в этот момент мои мысли были далеко от оценивания красот столицы.
Перед моими глазами стояло лицо Лильки. С широкой улыбкой и
лучащимися глазами.
