9 лет назад
Карина Ковалевская
21 год
Поплакала, поплакала и
хватит.
Все равно когда-нибудь он
за все заплатит.
Поплакала. Ты плачешь как
рябина.
Как любовь она горька и
как ты красива
Игорь Саруханов «Поплакала
и хватит»
— Смотри, Саш, она на тебя похожа, —
я держала на руках дочь, маленький сверточек с прелестными глазками
и крохотными пальчиками, и готова была разрыдаться.
До сих пор не верилось, что это чудо
мое. Похожа она, правда, на брата, но это гораздо лучше, чем если
бы она походила на своего непутевого папашу.
Да и какой он отец моей малышке?
Право на звание отца он потерял в ту минуту, когда швырнул мне в
лицо деньги на аборт. Так что Филипп просто донор спермы, не
больше.
— Эм, — брат озадаченно почесал
затылок, на миг превратившись в подростка, каким когда-то был. —
Мне пока сложно понять. Глазенки голубенькие, это да. Но и у тебя
они голубые.
— Зато я вижу, что похожа. Твоя
копия будет. И наверное, это справедливо.
— М? — Саня непонимающе выгнул
бровь.
— Это ведь ты ее спас, и меня тоже.
Спасибо тебе, что не дал мне совершить самую большую ошибку в моей
жизни.
Это была сущая правда. Находясь на
грани отчаяния, преданная и брошенная любимым человеком, я едва не
совершила ужасный поступок.
Деньги Фила я не взяла, просто
убежала из его квартиры и долго бродила по городу как неприкаянная.
Шаталась по улицам, сидела в парке, заливаясь слезами.
Что делать и куда идти — я не
знала.
Сказать родителям о том, что
залетела от мужчины почти вдвое старше себя? Невозможно.
Рожать? Но как? Я с детства росла с
убеждением, что дети должны расти в полной семье, в любви обоих
родителей.
А мой ребенок уже в самом начале
оказался не нужен собственному отцу, выброшен на обочину жизни. Так
зачем рожать? Как потом смотреть в невинные глаза, и что отвечать
на вопрос «где мой папа»? От одной мысли об этом у меня разрывалось
сердце.
Такая паутина мыслей и привела меня
к роковому решению об аборте…
Это было тяжелое решение, принятое
после долгих мучительных ночей и дней. Я рыдала ночами в подушку,
пока не довела себя до состояния полной заторможенности и
бесчувствия. И только тогда решила переступить черту.
Другого выхода я просто не видела.
Ситуация была тупиковой. И полностью безнадёжной.
Единственным человеком, которому я
проговорилась о своем решении, была моя сокурсница Люба. Промолчать
не могла, слишком страшно было держать это в себе. Хотелось
получить хоть каплю поддержки и утешения.
Она выслушала мою историю, яростно
пыталась отговорить от страшной ошибки, но так и не смогла. Я к
тому времени была чуть ли не невменяемой.
Зато Любка исхитрилась и заявилась в
гостиницу к брату. Устроила бучу, заставив персонал проводить ее к
хозяину.
Ну а Сашка, узнав обо всем, сразу же
рванул в клинику и успел в последний момент. Буквально еще пять
минут – и все было бы кончено.
Но он успел, буквально за шкирку
выволок из той клиники и весь вечер полоскал мозги. А потом еще
месяц меня сторожил, чтобы я опять на аборт не намылилась.
Даже по девкам в это время не ходил,
что для него нонсенс. Любитель он у меня погулять. Все никак не
найдет ту единственную, вот и скачет как мячик от одной к другой,
да покоя все никак найти не может.
Но это так, дело десятое. Главное,
что брат из него чудесный. Он и перед родителями меня прикрыл,
сделал так, чтобы скандал не сильно ударил по мне.
В итоге все прошло максимально
мягко. Папа, конечно, ворчал, но мысль о внуке принял. А с мамой мы
тогда проговорили весь вечер по душам.
Потом были долгие месяцы
беременности, выматывающий токсикоз, скачки гормонов, отеки,
бессонница и боли в пояснице. И наконец я получила три килограмма
моего счастья.
Моя лапочка-дочка. Моя жизнь и моя
душа. И это все я чуть не загубила по дурости своей.
