Где я?
Окидываю взглядом комнату, понимая, что никогда раньше тут не
была. Куда мне до таких покоев? Все буквально блестит и
переливается, как на экспозиции в каком-то музее. Подо мной –
широченная мягкая кровать, в углу светится всеми возможными цветами
новогодняя елка, рядом огромный шкаф, на котором висит костюм
снегурочки.
Мой костюм!
В нем я была на том чертовом корпоративе.
Вот черт! Как же болит башка!
От внезапной боли закрываю глаза.
Зараза. Я ведь не пила. Ну, почти не пила. Бокал шампанского не
в счет.
Пытаюсь сползти с кровати – она кажется прямо-таки космически
огромной.
- Тут есть кто? – спрашиваю у пустоты.
Пустота, как и ожидалось, молчит.
Поднимаю взгляд, смотрю в зеркало на свое запухшее лицо, на
длинные темные волосы, которым не помешала бы расческа. На
белоснежный пеньюар. Откуда он взялся? Точно не мой. Только после
этого додумываюсь подойти к окну и выглянуть на улицу.
Раздвигаю плотные шторы и солнце сильно бьет по глазам, вынуждая
зажмуриться.
Так, я точно не сплю?
Внизу все похоже на двор имения какого-нибудь английского лорда.
Аккуратно остриженные кустики и деревца, мощеные камнем аллейки,
лавочки, какие-то статуи. Все покрыто мягким слоем пушистого
блестящего снега.
Красивая картина. Только людей нет.
- Ау, тут есть кто?! - кричу еще громче.
Похоже, я и правда выпила лишнего. Никогда в жизни не
напивалась. Даже на выпускном, даже в универе, когда сокурсники не
раз и не два пытались меня напоить.
Да нет, не может быть.
Но тело ломит, голова болит…
Вот черт!
А сейчас могу находиться в каком-то отеле. И правда, похоже на
отель.
Так, где мой телефон?
Вот же блин!
Я с разочарованием плюхаюсь обратно на кровать.
Оставила в машине перед корпоративом. Потому что в костюме не
было карманов, а моя черная сумка ну никак не подходила к образу
снегурочки.
Все напоминает то ли сон, то ли какой-то розыгрыш. Вот-вот
откуда-то выпрыгнет телеведущий, скажет, что меня снимала скрытая
камера и попросит передать привет зрителям.
Так, надо выбираться отсюда.
Другой одежды нет, потому набрасываю пальто снегурочки, нахожу
на полу какие-то тапочки, и тут же слышу быстро приближающиеся
шаги.
Пара секунд - и в комнату врывается смуглая женщина лет
шестидесяти в униформе прислуги. Она что-то громко тараторит, я
пытаюсь разобрать её слова, запоздало понимаю, что говорит она на
незнакомом языке.
Испанский? Может, португальский?
Пока я соображаю, она куда-то убегает.
- Подождите!
Она тут же возвращается с подносом, на котором возвышается
стакан оранжевого сока, снова продолжает тараторить.
- Я вас не понимаю, - говорю я, смотря ей в глаза.
- Вы-пьей-те, - произносит она по слогам с сильным акцентом.
- Где я? Как я тут оказалась?
- По-дожь-дьи-те, - отвечает она. – Вашь мужь сей-чяс
вьер-нье-тся.
- Мой кто?
- Мужь, - отвечает она. – Вашь мужь.
После чего ставит поднос на столик, берет мою руку и тычет
пальцем в обручальное кольцо на моем пальце.
Мужь. Вьер-нье-тся!
Какой еще, черт подери, муж! Откуда взялось это кольцо? Я не
помню. Как его надевала, и еще вчера у меня не было не то, что
мужа, но даже кандидата на эту роль! Нет, это все неправда. Или
сон, или дурацкий розыгрыш.
- Извините, говорю женщине, выхожу из комнаты. За ним вижу две
спускающиеся вниз лестницы с белоснежными перилами и огромную
новогоднюю ёлку, сверкающую внизу.
Нужно как-то доехать домой. Только как, если у меня нет с собой
денег, нет телефона, нормальной одежды, ничего нет? Но не
оставаться же здесь! Нужно как-то объяснить этой женщине, что мне
нужно домой.
Она тут же возникает рядом, смотрит мне в глаза, быстро
тараторит на своем языке, иногда переходя на ломанный русский.
- Как мне отсюда уехать? – медленно спрашиваю её.
