– Ты почему не спишь до сих пор, неугомонная? – Мамин силуэт, подсвеченный льющимся из окна бледным светом зимней ночи, склонился к кровати. В его загадочной мягкости она казалась девочке не просто красивой, сказочной. В светлой, украшенной поверху дымчато-розовыми цветами ночной рубашке, облегающей фигуру как сарафан, с перекинутой через плечо толстой русой косой и приту́шенной густыми ресницами светлой зеленью глаз.
Светланка протянула руки, обняла маму за шею, и прошептала на ухо:
– Не могу уснуть.
– Почему же?
– Жду.
– Чего?
– Не знаю.
Спать и правда не хотелось, от слова совсем. Праздник давно закончился. Новый год был встречен. Желания загаданы. Шедевры маминой стряпни опробованы. Шумные ночные улицы, то щёлкающие петардами, то бухающие фейерверками и озаряемые огненными фонтанами и цветами исхожены. Подружки расцелованы и поздравлены. В итоге приятная счастливая усталость разлилась по телу и мешала пошевелить даже пальцем. К тому моменту, как девочку отправили спать, на часах в зале было уже три часа ночи. Но глаза всё равно не закрывались. Не хватало последнего штриха, новогоднего чуда.
На самом деле Светланка покривила душой, когда сказала, что не знает, чего ждёт. Просто как-то неправильно было двенадцатилетней девочке рассказывать маме, что она ждёт деда Мороза. Вот два года назад, когда ей было десять и добрый волшебник впервые приснился ей накануне праздника, позвав с собой подарки развозить, такое заявление, выданное наутро родителям, прозвучало более-менее сносно. Странно было, как они в тот момент отреагировали на слова дочери. Не улыбнулись, не начали расспрашивать, что да как, а наоборот замолчали и как-то странно переглянулись. Правда, быстро сделали вид, что всё нормально, но Светланка это хорошо запомнила.
Мама посмотрела на дочку, на мгновенье поджала губы и вздохнула.
– Ну, хорошо. Спи давай, а то завтра до вечера не проснёшься.
Девочка на миг задумалась, крутя в пальчиках такую же как у матери русую прядку волос. Мысль-то была здравая. Если она хоть немного не поспит сейчас, то какой с неё потом прок будет? Так и проспит всю дорогу в санях, ничего не увидев. И помощи от неё ноль окажется, ежели что.
Рассудив так, Светланка чмокнула маму в щёку, быстро повернулась на бочок, глаза закрыла и решительно сон изображать начала.
Женщина улыбнулась, поцеловала дочку в ответ в светлую головёнку и подоткнула одеяло.
– Спокойной ночи, сердечко моё.
Она вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь. Из полутьмы прихожей, подсвеченной переменчивым сиянием негромко работающего в зале телевизора, к ней шагнула высокая крепкая фигура мужа и нежно обняла за талию.
– Ну, спит?
– Нет. Ждёт.
– Что, опять? Новый год же!
– Как раз сегодня, Яр, самое время… Ой, неспокойно мне, – вздохнула женщина, прижимаясь лбом к горячей мужской груди. – Ну, зачем это? Опасно ведь. И маленькая она ещё…
– Мила, – Яр бережно и успокаивающе прижал жену к себе, целуя пахнущие цветами волосы, – успокойся. Уверен, с её головы и волоска не упадёт. И потом, ей двенадцать уже, самая пора. Да и она у нас девочка умная, себя в обиду не даст…
Женщина вдруг вскинула голову и, прищурившись, внимательно заглянула в глаза супругу.
– Ты с ним разговаривал, верно?
Ярославу пришлось ненадолго и явно с неудовольствием выпустить из объятий свою любимую, чтобы невинно развести руками.
– Ну, извини. У меня не сезонная работа. Я со всеми встречаюсь.
Людмила фыркнула и какое-то время смотрела возмущённо ему в глаза. Такие необычные, светло-янтарные, почти золотые, словно лучащиеся на красивом лице в обрамлении светлых, отливающих в рыжину волос. Сердиться расхотелось.
– И куда же они на этот раз собираются?
