Жизнь весьма несправедлива. Пока моя
сестрица веселится во дворце принца-человека и готовится к
грандиозной королевской свадьбе, я, объятая сетями, шиплю и пытаюсь
скрыть нагую часть тела от жадных глаз пиратов.
Говорила же мне тетка не подниматься
сегодня на поверхность: мол, все чаще торговые суда начали ходить
из королевства Аркус в Шенду. А чем больше набитых шелками и
дорогими человеческими побрякушками кораблей, тем чаще выползают из
своих нор головорезы и тем чаще разоряют бедных торговцев…
Но в этот раз морские волки
нацелились вовсе не на свои людские сокровища. Это, как обычно, я
поняла запоздало — уже когда очутилась в сетях…
И не рыбок они вовсе ловили! А меня
— русалку!
— Ты погляди, — присвистнул один из
мужчин, обнажая ряд кривых и гнилых зубов.
Еще и присел рядом со мной, скользя
взглядом по хвосту и поднимаясь выше — к груди. Пусть она и скрыта
бело-голубыми чешуйками, я все равно не отнимаю руки от тела. Уж
больно непривычно быть под прицелом стольких глаз…
— Не думал я, что она и в самом деле
окажется такой красивой!
Чего ж это ты не думал? Гордиться,
знаешь ли, есть чем! Одна из самых красивых русалок в королевской
семье. Нет. Одна из самых красивых во всем океане!
Мама все говорила, что у меня самая
бледная кожа и самые красивые белые волосы, самые блестящие чешуйки
и самые яркие цвета волн глаза…
— Сколько ж мы получим за нее на
рынке? — перебил мои мысли другой мужчина.
— Точно больше, чем за простую
рабыню из Аркуса. Каждая чешуйка на вес золота! А русалочье масло
лучшее во всем мире!
— Да-да! Слышал, даже китовый жир не
сравнится с маслом русалки…
— А еще говорят, что из их слез
получаются настоящие жемчужины! Вы только представьте: целые горы
жемчуга…
Чем больше пираты перебрасывались
словами, тем сильнее сжималось мое бедное сердечко. Что еще за
рынок? Куда это они хотят меня отправить? Никому не позволю трогать
мои чешуйки… И слезы… Слезы никто не увидит!
Не увидит… А чего же тогда так
хочется разрыдаться в голос? Обида душит, злость обжигает изнутри,
а страх-то сковывает. Так сильно, так больно, что я не сразу
заметила, как мужчина, сидевший рядом, схватился за край сетей.
— Тащи ее в трюм, Кривой! — крикнул
кто-то откуда-то сверху. — К остальной рыбине.
Сердце аж в груди подпрыгнуло, когда
меня оторвали от одного места и потащили куда-то через всю
палубу.
— В небе! — вдруг испуганно вскричал
из гнезда впередсмотрящий, и тащивший меня пират резко
остановился.
Ой, как спина-то болит…
— Ворон! Это же ворон!
— Ворон… ворон… — загалдели пираты.
— Страж летит! Прячь ее! Быстрее!
Мужчина колебался, всматриваясь в
хмурое небо, и никак не решался последовать советам своих
товарищей. Да и не успел. Их так называемый «страж» в облике
крупного ворона быстро оказался на корабле и одним махом обратился
в человека.
В самом деле человек! Да еще какой…
Теперь понятно, почему все так всполошились, а стоило ворону
оказаться на палубе — потупили взоры и встали по стойке смирно.
Дюжий, с широким размахом плеч, в
темно-синей кожаной броне и небольших наплечниках, придающих ему
еще больше суровости. Волосы скрыты за капюшоном, а пол-лица за
маской, но остальную часть не разглядеть из-за темноты. Тучи
сгустились так, что непонятно — день сейчас или ночь.
— Господин… — к мужчине нерешительно
придвинулся один из самых неприятных на вид головорезов — с
сальными волосами, бородой до ключиц и изувеченным лицом, будто
перед ним безостановочно махали шпагой. — Мы не ждали вас… Не ждали
сегодня, господин.
— Предупредить прилетел, — раздался
следом грубый низкий голос. Настолько грубый, что от самой макушки
до плавника колкие мурашки пробежались. — Из Аркуса выдвинулось
несколько кораблей. Охотники за пиратами, — с каким-то ужасающим
презрением выплюнул мужчина. — Поэтому на сегодня достаточно
набегов. Сворачивайтесь и осядьте в какой-нибудь бухте. Вернемся
через пару недель.
