Она бежала босиком. На серый, истоптанный снег Центрального бульвара ложились отпечатки маленьких ступней и капли крови. Фонари хлестали желтыми лучами по тонкой шее и измученному лицу. Ветер трепал волосы, раздувал длинное платье, норовил сорвать его с худенького тела, будто всегда мечтал носить шелка и случай наконец подвернулся.
Никто не понял, откуда она взялась. Не иначе как выпрыгнула из стены ближайшего здания или упала с неба. Увидев ее, прохожие вздрагивали, в недоумении провожали взглядами удаляющуюся фигурку. Не сговариваясь, они поднимали выше отороченные мехом воротники, натягивали глубже капюшоны. Дрожь пробирала от мысли, что кому-то вздумалось дурачиться в такой холод. Один даже заявил об этом вслух, но другой сделал предположение вернее: стряслась беда. Совсем неподалеку.
В тот же миг пугливые благоразумно решили не вмешиваться, любопытным наоборот захотелось узнать, в чем же дело. Мальчик с тяжелым ранцем на плечах первым бросился вдогонку.
Женщина едва ли сознавала, сколько внимания привлекает, не отвечала на удивленные восклицания, двигалась неловко, сбиваясь с ритма и поскальзываясь на льду.
Ей крикнули:
– Ты осторожнее, убьешься ведь!
Услышала, остановилась и согнулась, уперлась ладонями в колени, пытаясь перевести дыхание. Мимо пролетел автомобиль, за ним – следующий. Светофор на пешеходном переходе горел красным.
Кто-то спросил:
– Помощь нужна?
Тряхнув головой, она откашлялась и распрямилась. Слабая улыбка появилась на замерзших губах и удивила собравшихся посильнее слов.
– Да, я должна успеть к нему… в последний раз…
Стали отговаривать:
– С ума сошла? Простудишься в лучшем случае. А обморожение вообще не шутка!
Взмахнув руками, она кинулась наперерез машинам и только чудом не попала под колеса. Остальные дождались зеленого сигнала, вышли на широкую проезжую часть.
– Этот поступок романтичнее, чем в кино, хоть и бесполезен, знаете ли, – рассуждал во весь голос закутанный в пальто весельчак.
– Неправда, – с жаром возразили ему, – это прекрасно, а у вас сердца нет!
– Что происходит? – поинтересовались встречные.
– Любовь, банальная любовь тут происходит! Расходитесь, мешаете проехать транспорту…
Парнишка с ранцем не узнал, чем закончился спор, помчался вперед. К тому времени босая вымоталась, зацепилась одной утратившей чувствительность стопой за другую, рухнула ничком. Очередные доброжелатели поспешили к ней, но, заметив странный для зимы наряд, трогать не посмели. Отовсюду стекались зеваки; они таращились, ахали, но не догадались согреть ту, что лежала на тротуаре.
Продрогшая, со свежей ссадиной на подбородке, она неуклюже встала на колени, зачерпнула снега, хорошенько потерла им глаза, а затем обернулась. Под ее безумным взглядом люди отступили на шаг. Многие запомнили искривившийся в ужасе рот и хрипловатый стон:
– О-о, только не сейчас! Пожалуйста, не надо!
Толпа зашевелилась, посыпались предложения:
– Давайте позвоним в полицию, на женщину напали, очевидно же.
– Вызовем скорую, врач лишним не бывает…
У каждого в душе рос страх, а взоры приковали к себе грязные, израненные ноги.
Шатаясь от усталости и холода, неизвестная поднялась, прижала ладони к лицу и поплелась дальше. Внезапно в воздухе образовалась дымка. С каждой секундой видимость ухудшалась, но, сощурившись, еще можно было разглядеть тонкий силуэт. Беглянка снова прибавила скорость, но теперь ее мотало из стороны в сторону, будто ослепшую. Вдруг ее схватили, повалили наземь. Густое марево накрыло бульвар, а через мгновение почти рассеялось. Лишь там, где упала женщина, туман стоял плотной стеной. В привычный городской гул ворвался душераздирающий вопль.
