Чудо египетское
С Изой всегда было легко и весело. Надя знала ее еще с тех времен, когда их горшки в детском саду стояли рядом на полке. Потом малышковый возраст сменился писклявым, голенастым, с косичками и коричневыми форменными платьицами. Иза уже тогда умудрялась выделяться своеобразной женственностью (если это определение вообще подходит маленькой девочке). Став чуть постарше, одной из первых начала подводить глаза обыкновенным черным карандашом, узнала, как на стрелку «поехавших» капроновых колготок капнуть лаком для ногтей, учила одноклассниц и другим, чисто женским премудростям. В десятом девчонки, собираясь на дискотеку, выстраивались к Изе в очередь, и она, вооружившись акварелью, разрисовывала девичьи веки длинными загадочными тенями… Благословенное время, когда не было ни косметики, ни аллергии! Цвет волос менялся с помощью цветной копировальной бумаги, а простые стекла очков к лету затенялись цветными фломастерами.
После школы Иза, опять-таки опередив всех, «сбегала» годика на два замуж. Напропалую хипповала со своим длинноволосым мужем, мотаясь с ним по каким-то сомнительным квартирам. Ходила в чем-то непонятном, мешковатом, да и пошитом, похоже, из дерюги. Но, вернувшись в отчий дом к вящей радости родителей, вдруг остепенилась. Поступила в институт, а получив диплом товароведа, – на работу в ведающую дефицитом торговую структуру.
Одноклассницы вовсю катали коляски с детьми, кое-кто «киндеров» уже и в школу за ручку водил. Иза же, метр с кепкой (про таких говорят: «Маленькая собачка до старости щенок»), своей неистребимой женственностью сбивала с панталыку и седовласых мужей, проходясь по семьям цокающими сапожками (каблук 12 см), и безусых, потеющих от робости практикантов, оставаясь свободной и независимой. Однако через десяток лет она вышла-таки замуж за своего начальника. Молодожены обзавелись шикарной квартирой в центре и окружили себя зеркалами, пуфиками и полупрозрачными импортными шторами. За цену «Жигулей» Изка купила собаку породы мастино-неаполитано и назвала пса Сыночком.
Надю, изредка бывавшую у Изы в гостях, Сыночек игнорировал. Обычно он, флегматичный, лениво-царственный, по-хозяйски возлежал на угловом диване, сливаясь с серебристой обивкой. Беседуя с подругой, Иза время от времени крепко брала горячо обожаемого Сыночка за колышущиеся брыли и целовала в слюнявую морду.
…По сложившейся традиции, под Новый год одноклассницы устраивали девичник. На этот раз решили собраться у Изы.
Она встретила гостей в чем-то воздушном, нежно-розовом. Каблучки атласных домашних туфелек утопали в шелковистом ворсе персикового ковра. Свечи в канделябрах освещали стол, где в хрустальных лодочках томились похожие на тараканов креветки с несчастными глазками, бутерброды с красной и черной икрой; в центре философски ухмылялся раскинувшийся на огромном блюде фаршированный поросенок. Вытянутые лепестки фужеров готовились принять темно-вишневое вино.
– Ешь ананасы, рябчиков жуй, – прошипела Маша в сторону.
По тому новорусскому, голодному для большинства времени стол нагло демонстрировал хозяйкину заносчивость и тщеславие. Но захмелели и натянутый вначале разговор все чаще перебивался вечным: «А помнишь?..» Между осторожной дегустацией креветок (мало кто знал, как есть этих морских зверьков) вспомнили акварельные тени и «бумажную» краску для волос. Потом зашел разговор о мечтах – школьных и нынешних.
– Слушай, Из, – развернулась к хозяйке внушительным «буфером» Маша, размахивая рукавом со следами салата, – я вот, к примеру, мечтаю о даче. Возраст, что ли, к земле тянет? Надька – как из малосемейки в нормальную квартиру вырваться, дети подрастают. А о чем можешь мечтать ты? О звездочке с неба? Ну чего еще-то хотеть от жизни? Все есть: дом, как говорится, полная чаша, дача не дача, машина не машина, муж – не груш объелся…
