25.08
Голубиное перо.
– А тучи небо затянули, и расплескалась синева, но словно якорь в центре бури, стояла у окна она. Нет, не так. Может не «Она»? Стояла… Стояла… – Густые синие тучи темными щупальцами загребли небо, не оставив ни единого просвета для солнца. Дождь длинными косыми каплями рассекал воздух, изредка попадая по подоконнику. Сильные порывы летнего ветра трепали медные волосы Вероники. Она стояла на балконе серой девятиэтажки среди небольших горшочков с помидорами и, высунувшись в широко открытое окно, плакала. Крупные слезы стекали по щекам и носу, падали вниз, смешиваясь с дождем.
– И расплескалась синева. Нет. Нет! – Вероника шмыгнула носом, зачеркнула эту строчку в маленьком зеленом блокноте и вытерла очередную слезу, прежде чем та упала вниз. «Я полная бездарность» – Крутилось у нее в голове, навязчиво проедая мозг и последние надежды. Справа сверкнула молния, разнося озоновую свежесть, через время, раскат грома пролетел меж серых домов, сотрясая закрытые окна. «Я так и знала, что все мои мечты несбыточны и глупы» – Вероника жалостливо заскулила, ее подбородок предательски задрожал и, она осела на пол, рядом с вьющимися по сетке огурцами, беззвучно рыдая. «Полнейший ноль. Самая настоящая тупица», – все это девушка выговаривала себе мысленно, столь же яростно бичуя собственное достоинство после каждой фразы.
Настроение было ни то спрятаться от всего мира и никогда больше не видеть свет, ни то прыгнуть с окна и света тоже больше не видеть. Летняя гроза вторила этим желаниям, посылая раскаты грома друг за другом без перерыва. Дождь совсем уж разыгрался и, гонимый ветром, захлестывал в открытое на балконе окно. Вероника сжалась, утирая последние слезы. Глаза высохли и плакать было нечем. Больше всего на свете, ей хотелось, чтобы сейчас ее кто-нибудь утешил. Пришел бы, обнял. Однако правда заключалась в том, что приходить было некому.
Спустя какое-то время, дождь стих и, гроза ушла дальше вглубь города, однако гром был еще слабо слышен за стеной серых домов. Вероника успокоилась. Небрежно заправив лохматые локоны за ухо, она поднялась, немного подвинув лоток с пророщенной зеленью. Тучи с тяжелым скрипом перекатывались по небу, освобождая место голубой бесконечности. Ветер нежно колыхал листву, расчесывая листья после бури. Девушка уже протянула руку, чтобы закрыть окно, как вдруг увидела, что в воздухе кувыркается серое перо. Оно перевернулось – раз, два, после чего проказник-ветер подхватил его и швырнул в окно, которое не успела закрыть Вероника.
Девушка подняла неожиданный подарок и внимательно рассмотрела его. Перо было не просто серое, на свету оно отливало глубоким синим и немного изумрудным, по краям оно было слегка ободранным и заляпанным, его легкие ворсинки приятно щекотали кожу. Вероника предположила, что перо потерял голубь, возможно сильный ветер потрепал бедолагу. Вздохнув, девушка все же закрыла окно и зашла в комнату. Там она кинула перо в пустую чашку из-под чая, благополучно забыв о нем через несколько секунд.
26.08
Цвет его волос.
До начала учебы в университете оставалась неделя. Лето убегало семимильными шагами, оставляя призрачную надежду на свое возвращение в следующем году. Вероника проснулась в необычайно скверном расположении духа. Девушка потянулась в лучах утреннего солнца, прибрала постель и стала раздумывать чем бы заняться в этот длинный скучный день, как вдруг, голос из кухни позвал ее:
– Вероника! Вероника Андреевна, долго ли звать тебя?
Вероника приехала в столицу всего день назад. Родители договорились с дальней родственницей о том, что Вероника будет жить в ее квартире и помогать с бытом. Родственницу звали Екатерина Ильинична, она была женщиной суровой закалки. В свои семьдесят два года, жила бодрее многих из молодежи. Летом вся ее квартира, превращалась в огород. На подоконниках росли томаты, зелень и кабачки, по стенам балкона женщина развешивала рассаду с огурцами, а в ее спальне, рядом с батареей росли неприхотливые перцы.
