Как же я костерила себя за то, что отправилась в медицинский блок. Неужели мне и правда показалась удачной эта идея? И ладно бы рисковала только собой, так ещё притащила Айгуль… Сейчас девчонка сидела, оседлав запакованную в полиэтилен стопку одноразовых халатов, и сосредоточенно обкусывала заусенец. Выглядела она куда спокойней меня.
– Ну как? Они ещё там? – спросила Айгуль, сделав паузу перед тем, как переключиться на следующий палец.
– Да, – шёпотом ответила я. Под ногами с тихим скрипом прогнулось дно перевёрнутого пластмассового ведра. Мысленно чертыхнувшись, я переставила ступни, стараясь опираться только на края. Приподнялась на цыпочки, выглянула в узкое прямоугольное окно над дверью подсобки. В сумрачном коридоре маячили две светлых фигуры. Одна большая и грузная, похожая на мужскую, в сером рабочем комбинезоне. Другая поменьше, в тканевой маске и сорочке, из-под которой высовывались отростки, похожие на старые застиранные бинты. Они с шуршанием волочились по полу, оставляя извилистый след в бурых потёках на плитке. У мужчины отростки проклёвывались из спины, судя по тому, как бугрился и вспучивался комбинезон.
– А что они делают? – продолжала допытываться Айгуль.
– Гуляют! – раздражённо прошипела я. – Нас ищут. Что ещё они могут делать?
Раздался мелодичный сигнал, предваряющий объявление, чей текст я успела выучить наизусть:
– Уважаемые жители и гости «Колхиды»! В связи с введением режима карантинных мероприятий свободное перемещение по станции запрещено! Оставайтесь дома. В случае необходимости, обращайтесь по номеру экстренной службы один-один.
Приятный, размеренный женский голос странно звучал на фоне испачканного кровью и нечистотами полутёмного коридора. Да фиг с ней, с грязью. Как быть с тем, что поверх металлической обшивки переплетались мясистые, едва заметно пульсирующие лианы? Исходившая от них приторная вонь, напоминавшая освежитель для туалета с каким-нибудь дурацким названием вроде «Фруктового восторга», накладывалась на запах резиновых перчаток, санитайзеров, пакетов с хлоркой и другого добра, разложенного на полках подсобки. В душном помещении дышалось тяжело. Но я была готова проторчать здесь хоть целый день, лишь бы не оказаться в одной из палат.
– Вот блин!
– Что? Ну что там, не томи! – Айгуль заёрзала на пакете.
– Тише. Настя идёт.
– Может, мимо? Мы уже час сидим, никто не догадался заглянуть.
– Эта догадается…
Настя больше не ходила ногами. То, что осталось от её тела, полулежало на шевелящемся коме лиан, перемещавшем его по коридору. Больше всего это напоминало движение осьминога, бегущего по дну, только щупалец было в десятки раз больше. Лицо превратилось в маску с нелепо растянутыми губами, застывшими в весёлой гримасе.
Последние сутки на «Колхиде» притупили чувства. Оказывается, можно привыкнуть и к ужасу, и к отвращению, и к тошноте. Поэтому я просто смотрела, как тело бывшей подруги, растерзанное и заново собранное проросшими через него лианами, приближается ко входу в укрытие. Стараясь не шуметь, я слезла с ведра.
– Бежим по по моему сигналу, на счёт три. Раз… Два… Нет, подожди! – Я заметила стоявшую в углу канистру с надписью «Изопропиловый спирт абсолютированный». – Доставай зажигалку. Ту, из романтического набора.
– На, держи.
Влажные холодные пальцы сунули в ладонь увесистый прямоугольник «Зиппо». Значит, Айгуль всё-таки было страшно. Я отвинтила крышку канистры и тут же отпрянула, едва сдержав кашель из-за резкого запаха спирта. В окно над дверью было больше не заглянуть, но перемещение Насти сопровождалось громким чавканьем и плеском. Что-то из неё вытекало… И мне совсем не хотелось знать, что.
Ближе, ближе… Айгуль замерла, выставив полусогнутую ногу. Ещё немного… Я прикусила губу, мысленно пробормотав: «Давай же, быстрей! У меня сейчас нервы лопнут, Настя. Ведь это ты придумала забраться в грузовой отсек…»
