Ключевые слова русской культуры
Большое видится на расстоянье – одним из лучших знатоков русского языка, тонким наблюдателем за его глубоким течением – является полька по происхожденью, австралийский профессор Анна Вежбицкая.
Среди множества ее работ по лингвистике есть статья [1], содержащая удивительное открытие: Анна Вежбицкая обнаружила, что ключевыми словами русской культуры являются слова ДУША, ТОСКА, СУДЬБА, которые уникальны, непереводимы в полном объеме и с коренными значениями ни на один язык мира.
С 1990-го года прошло более двух десятилетий, и, конечно, концепция Анны Вежбицкой о трех ключевых словах русской культуры немало обсуждалась, обсуждается и сегодня (если набрать эти слова и фамилию Вежбицкая в «Яндексе», найдется 753 тыс. ответов, это, с учетом случайных, не глобально много, но и не настолько мало, чтобы с этим не считаться). Есть как абсолютные союзники и этноцентрического метода исследования языка вообще, и утверждения о трех словах – концептах русской культуры Анны Вежбицкой в частности, так и решительные противники (один из постоянных оппонентов Вежбицкой – француз, швейцарский профессор Патрик Серио, см., например, [2]).
Дадим цитату из самой Вежбицкой: «Ключевые слова» – это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры. Например, … я попыталась показать, что в русской культуре особенно важную роль играют русские слова судьба, душа и тоска и что представление, которое они дают об этой культуре, поистине неоценимо» [3: 282].
«Большое видится на расстоянье, – Но лучше, если все-таки – вблизи». В последнее десятилетие ХХ века и в первое ХХI немало наших соотечественников – как исследователей-лингвистов, так и публицистов, а сегодня уже и блогеров (кстати, а «блогер»: это кто? – графоман?) – высказались о том, какое именно представление о русской культуре могут дать слова ДУША, ТОСКА, СУДЬБА. Словарь ключевых слов русской культуры с 1990-го года весьма авторитетными отечественными лингвистами был весьма расширен. По данным Ю. С. Степанова, константами русской культуры являются мир, свои и чужие, Русь, родная земля, время, огонь и вода, хлеб, водка и пьянство, слово, вера, любовь, правда и истина, закон, совесть, отцы и дети, дом, уют, вечность, страх, тоска, грех, грусть, печаль. У А. Д. Шмелева – это простор, даль, ширь, приволье, раздолье; у других авторов – авось, удаль, жалость, артельность, соборность, дом, жизнь, друг, дурак. В Отечестве языковая картина мира изучается при помощи понятия ключевых слов уже в рамках всё набирающей силу отдельной дисциплины лингвокультурологии [4].
Высказался о ключевых словах русской культуры и я. И в качестве представителя академического цеха [5], и в качестве публициста [6]. Это было десять и более лет назад, но не так давно я обнаружил, что меня цитирует американский историк, профессор Гарварда и Принстона, тринадцатый директор Библиотеки Конгресса США Джеймс Хедли Биллингтон. В книге «Россия в поисках себя» он пишет: «Некий православный христианский автор с Дальнего Востока считает, что покорность ударам судьбы глубоко укоренилась в сознании русского народа. Словосочетание «судьба-злодейка» означает, что пропасть между Любовью, исходящей от Бога, и греховным поведением человека никогда не будет преодолена и что русскому народу необходима «готовность к будущему, которое будет хуже, чем настоящее» [7: 118—119], и приводит в ссылках мою статью «Ключевые слова русской культуры» 2002 года [там же: 202].
Вообще крупнейший американский специалист по России, – наверное, совершенно справедливо, – считает, что Россия 1990-х годов – «от Москвы до самых до окраин» пространство, скорее, пессимизма с противовесом веры и только веры, хотя постперестроечная Россия – уже несколько иная: «Несмотря на периодические приливы разочарования и безнадежности… русские в постперестроечное время заняли сдержанную, умеренно-оптимистичную позицию. Они отошли от равнодушия и цинизма, сделав характерный для России поворот в сторону не столько веры, сколько надежды» [там же: 119].
