Саша
- Сашенька, ты? – донесся из спальни нежный старческий
голос.
- Да, бабуль.
Наша семейная традиция: сколько бы раз за день я ни выходила из
дома, возвращаясь, непременно слышала этот вопрос. Сердце
трепыхалось радостно в груди: жива! Боюсь, однажды вернусь,
а встретит меня тишина. Да и врач вчера, выйдя в коридор,
шепнул: «Крепись, недолго ей мучиться осталось».
А мне от этого легче? Я же без нее совсем одна останусь. Мучения
бабули закончатся, а я не представляю, как буду жить дальше.
- Ба? - заглянув к ней в спальню, наклонилась и чмокнула в сухую
морщинистую щеку – еще одна традиция. – Я сейчас быстро супчик
приготовлю и покормлю тебя.
Не получалось у нее сквозь улыбку прятать боль. Обезболивающие
почти не помогали.
- Не спеши егоза, не спеши. Сядь, - похлопала она по краю
кровати рядом с собой, отодвигаясь немного к стеночке.
Как только я присела, она спросила:
- Что ты в школе получила?
Подняв ее сухую бледную руку, спрятала в своих ладонях
бабушкины пальцы.
- Получила четверки по химии и за диктант по русскому
языку, - поймав укоризненный взгляд бабушки, поспешила оправдаться:
- Бабуль, всего лишь одну ошибочку допустила: запятую
пропустила.
- Ты старайся, Сашенька, занимайся больше: экзамены уже совсем
скоро, - ласково журила она.
Врала. Бессовестно врала. Никаких четверок и пятерок давно уже
нет. Скатилась совсем. Диктант на тройку написала, а по химии и
вовсе двойку получила. Но не расстраивать же ее. Она верит, что я в
медицинский поступлю. Пусть с верой этой и уйдет.
- Люба не звонила? – строго спросила она, мотнув головой.
- Нет, сегодня не звонила.
- Ты не серчай на мать, - заметив грусть на моем лице,
пригрозила она пальцем. – Ее тоже можно понять: работа, дети, да и
муж… - махнула она свободной рукой.
- Я и не сержусь.
Давно уже не сержусь, не обижаюсь. Отец ушел из семьи сразу же
после моего рождения. А мама - когда я пошла в первый класс. У
каждого из них своя семья, работа, заботы. А я осталась им вроде
как и не нужна. Спасибо бабушке: она не просто меня растила,
воспитывала, но и научила не таить обиды. Прощать и любить своих
родителей.
- Неизвестно, Сашенька, почему Господь так поступил. Может,
чтобы я, старуха, одна не осталась? А, может, чтобы нелюбви ты от
отчима и мачехи не испытала.
- Ба, я правда не переживаю по этому поводу.
Отца я видела всего несколько раз: он с семьей перебрался в
другой город. Но раз в месяц исправно посылал небольшую, всегда
разную сумму денег. Скорее всего, эти деньги он прятал от жены.
Мама приходила нас проведать раз в неделю, приносила продукты и
оставляла по возможности деньги на лекарства. А в этом году она мне
даже сапоги купила, а то старые совсем износились.
- Письмо от Зинаиды не пришло? – с надеждой в голосе спросила
бабуля.
- Пришло, - обманула, глядя прямо ей в глаза. – Но прочту я его
только после того, как мы поедим.
- Хорошо, егоза. Но потом за уроки, - строго попыталась
произнести она, но из-за улыбки, украсившей ее лицо, это не очень
получилось.
Переодевшись, аккуратно повесила школьную форму в шифоньер,
прихватила тетрадку с ручкой и поспешила на кухню. Пока варился
суп, я писала письмо от имени бабушкиной подруги. Ничего сложного:
главное, не забыть упомянуть всех родственников и проказы внуков.
Добавить пару смешных моментов. А за столько месяцев родословную
Зинаиды Петровны я всю успела выучить наизусть. Выбрав на
холодильнике среди старых конвертов самый свежий, аккуратно вложила
исписанный листок и слегка сбоку заклеила. Вдруг еще
понадобится?
Я не могла поступить по-другому, ведь эти письма так радовали
бабушку. В моменты, когда я их зачитывала, она отвлекалась, забывая
о боли, пусть всего лишь на мгновения.