- Найди мне название кейтеринговой
компании, у которой заказали фуршет, - сказал высокий темноволосый
мужчина лет тридцати двух, упакованный в классический костюм-тройку
от Armani, и отправил в рот канапе с цуккини и зеленым яблоком на
красной шпажке. Адресат просьбы стоял рядом, уныло взирая на
многочисленные блюда с едой.
- А золотую рыбку тебе не поймать? –
проворчал он, явно нервничая. Поднял глаза и стал оглядываться по
сторонам. Обманчиво расслабляющая атмосфера огромного холла на
втором этаже гостиничного комплекса Ramada-Encore с мягко льющейся
меж стен, столов и людей лаунж-музыкой на него действовала скорее
раздражающе. Жующий же только усмехнулся:
- Предпочитаю мясо.
- Олька ни то, ни другое не
приготовит… Егор, харе жрать! Надо в зал вернуться!
- Успеем. Лучше вкусно есть, чем
слушать пафосный бред.
- Это не бред, - вяло возмутился
«переживающий». – Убедишься, когда его начнут толкать в адрес твоей
персоны. Сейчас «Лучший фоторепортаж года», а потом наши номинации
пойдут.
- Хочешь, я тебе сам расскажу, что
они нам начнут толкать? – спросил Егор с явно слышимой
снисходительностью в голосе, прожевал очередной кулинарный шедевр и
скомандовал: - Пошли, Марценюк, за нашими заслуженными
наградами.
- Олька твоя где?
- А кто ж ее знает? Может, на
интервью кого раскручивает – любимое занятие.
- Нашли время. Семейка, блин, -
буркнул Марценюк. – Иди ищи Олю. Я вас прикрою. К объявлению твоего
проекта чтоб оба были – я фейсконтроль не пройду.
Егор Лукин, соучредитель и главный
редактор журнала «À propos», который волею природы прошел бы
фейсконтроль даже на обложку самого модного глянца, похлопал по
плечу своего исполнительного директора и отошел в поисках жены.
На церемонию вручения ежегодной
премии МедиаНа они приехали в абсолютной уверенности, что получат
все главные награды – конкурентов им последние несколько лет не
было. Такое положение вещей добывалось потом, кровью, недосыпами,
постоянными мозговыми штурмами и непрекращающимися поисками новых
идей – разве что колесо не изобретали. А заработанный авторитет
должен приносить плоды – в виде позолоченных свитков, которые с
удовлетворением коллекционировали оба: и Егор, и его супруга.
Впереди уже блеснуло черным атласом
Олино платье, когда поблизости раздалось явственное хрюканье.
Вполне себе поросячье. Потом оно повторилось, а за ним последовал
сильный кашель. Совсем рядом, буквально под рукой, нечто странное –
лохматое, белобрысое, с чем-то зеленым в волосах – согнулось почти
пополам, одновременно вцепившись в край стола и роняя на него же
бокал с шампанским. При этом оно надувало щеки и продолжало
выкашливать из себя то, что, по всей видимости, попало в
дыхательные пути вместо пищевода.
Притормозив на мгновение, Егор
склонился над страдающей барышней – в последнем сомнений не
возникло – и пару раз постучал по спине. Она вздрогнула от
неожиданности, подняла свой беспомощный взгляд, вперившись тут же в
его серые глаза, после чего зашлась новым приступом кашля. Правда,
уже явно не столь критичным. Однако светлая кожа лица и шеи стала
немилосердно краснеть.
- Гребаные оливки, - пробормотала
девушка неожиданно низким грудным голосом, так мало сочетавшимся с
ее перепуганным видом.
- В следующий раз не глотайте
целиком, - посоветовал Егор и протянул страдалице стакан воды.
Она немедленно вцепилась в него,
выхватывая из рук своего спасителя. И принялась пить быстро, но
мелкими глотками, пытаясь сдержать вновь подкатывающий кашель.
Наконец, с водой было покончено. И девица обиженно изрекла:
- Я их ненавижу!
- Сильно! – губы Лукина искривились в
усмешке.
- Ну а чего они?
- А вы?
- Вот именно, что я – ничего! –
неожиданно рассмеялась она, и смех совершенно преобразил ее лицо.
Теперь оно и правда стало походить на женское. – Ладно, спасибо
вам! Пошел я на экзекуцию.
