Когда-нибудь меня посадят за избыток энтузиазма. И фантазии.
Или за то, что слишком ответственно подхожу к своей работе.
Или произойдёт какое-нибудь ЧП, и нас всех просто прикроют к чёртовой бабушке – задним числом, от греха подальше.
Когда это понимаешь, вести молодёжную стрелковую секцию (сам недавно таким же был, когда взрослым стать успел?) становится гораздо интереснее! Да и жить вообще, раз уж на то пошло…
Ну, к делу.
– Стоп! Та-ак, оружие на предохранитель и в кобуру, наушники сняли, все повернулись ко мне. Слава? Глеб, тебя это тоже касается.
Поимённо каждого звать не собираюсь, но этих периодически надо одёргивать. Один слишком погружается в свои мысли, а другой слишком… слишком энтузиаст, скажем так.
Пока ребята один за другим оборачиваются, последовательно делаю сначала строгую, потом зверскую, а затем уже откровенно скучающую рожу. Наконец ловлю все пять взглядов и спрашиваю:
– Кто заметил, что изменилось сегодня в тире?
Молчат, смотрят, думают. Поблёскивает жёлтый пластик стрелковых очков. Андрей напряжённо хмурит русые брови – лидеру, даже неофициальному и почти непризнанному, надо верный ответ найти первым. Во всяком случае – раньше Наты, на которую Андрей между делом косится. А вот Ната – для друзей «Нато», да-да, в честь военного альянса, говорящее прозвище, – смотрит только на меня, внимательно, изучающе, как умеют девушки.
И снайперы ещё так умеют.
Прости, Нато, но ничего у тебя не получится, я старше тебя почти на десять лет и вообще ваш инструктор, так что давай без вздохов и этих ваших девчачьих штучек.
Выплюнуть жвачку я уже не прошу за полной безрезультатностью таких просьб. Если б она могла ею подавиться при стрельбе – это случилось бы полгода назад.
– Что, никаких идей?
Между Андреем и Натой – Слава. Что творится в его блондинистой голове – понятия не имею. Пресловутый «тихий омут», головняк любого инструктора. Утешаю себя тем, что из этого омута пока никто хвостатый не вылез, а старательности и усидчивости Славе не занимать.
– Так, Глеб, не коси лиловым глазом себе за спину! И остальные тоже.
На самом деле, конечно, у Глебки глаза обычные, то ли зелёные, то ли карие – не разобрать, да и я не приглядывался. Глебушка стоит в ряду предпоследним, вместе с Пикачу, сестрёнкой Нато. У Пикачу есть человеческое имя Даша, но прозвище прилипло к ней намертво с первого занятия, с той идиотской жёлтой толстовки с ушками. Милая хрупкая девочка, светленький растрёпанный хвостик, большие карие глаза… и упорство носорога. Это Пикачу затащила в тир сестру, это Пикачу буквально за две недели освоила всю необходимую базу и начала упорный путь к цели – стать лучшей. Пикачу не смущало, что у того же Глебки опыта, пусть и «на природе по пивным банкам», больше на несколько лет, а остальные ребята в секции и вовсе на три-четыре года старше. И что тринадцатилетним девчонкам, если дело происходит в реальности, а не в её любимом аниме, вообще не очень-то удобно стрелять из настоящего пистолета… Пикачу вообще не смущало ничего и никогда. Она видела цель и шла к ней, точка.
Глебка сначала смотрел на неё снисходительно, потом удивлённо, а теперь всё чаще замечаю в его взгляде чистое восхищение.
Ладно, время на раздумья вышло.
– Ну? Скажите хоть что-то, а то начинаю бояться, что веду занятия по практической стрельбе в секции слепоглухонемых!
Глебка ржёт, как будто слышит подобное первый раз, следом прыскает смехом Пикачу. Старшие хранят серьёзный вид – привыкли к моим выкрутасам.
