— Ада, ты уверена? — напряженным тоном спрашивает Янка.
Я крепче сжимаю корпус смартфона и нервно кусаю губы.
Мимо меня проходят медсестры, за ними — будущие мамочки. Такие
счастливые. Красивые.
Мой растерянный взгляд медленно ползет вверх по светлым стенам,
цепляется за плакаты, на которых изображены пухлощекие улыбающиеся
младенцы.
В груди что-то больно дергается и тянет. Глаза обжигают слезы,
но я душу их в себе. Не даю им пролиться.
— Да, — отвечаю дрожащим голосом.
Янка только тяжело вздыхает.
— Может, еще раз всё хорошенько обдумаешь? Аборт — это не шутки.
Сделаешь, а потом пожалеешь. А если последствия будут?
Последствия будут, если я оставлю этого ребенка.
Его отец — монстр. Самый настоящий монстр. Я не смогу защитить
малыша от его собственного отца. Даже если убегу на край земли или
улечу на другую планету. ОН достанет меня ото всюду. Достанет
и…
Даже думать боюсь, что ОН сделает. Но уж точно ничего хорошего.
Я знаю, как ОН поступил со своим страшим сыном. Сколько боли ему
причинил. Для своего ребенка я такой участи не хочу. Поэтому
приходиться из двух зол выбирать меньшее.
— Я уже всё решила.
Наружу рвется всхлип, но я в очередной раз заставляю себя сидеть
тихо.
Снова смотрю на все эти чертовы плакаты. Они словно издеваются
надо мной, окружают со всех сторон. Еще чуть-чуть и я услышу
звонкий детский смех или плач. Это слишком… больно, невыносимо,
несправедливо.
— Прости, я потом тебе перезвоню. Когда всё уже закончится.
Сбрасываю вызов, не дожидаясь ответа подруги.
У меня страшно трясутся руки. В коридоре тепло, но я не ощущаю
этого тепла. Оно будто не проникает внутрь. Меня просто адово
знобит.
Стараюсь не смотреть на свой живот. Даже не прикасаюсь к нему.
Боюсь, если сделаю это хоть раз, тут же привяжусь к ребенку,
который сейчас, наверное, размером с горошину. Или уже больше?
Знаю, что я во в многом виновата. Знаю, что поступаю чудовищно.
Наверное, после этого я стану ничем не лучше, чем ОН. Но другого
выхода нет.
Я настолько запуталась в себе и своих чувствах. Я просто хотела
быть счастливой.
Сначала по уши влюбилась в мужчину, который на много лет старше
меня. Утонула в нем. Растворилась. Он вывернул меня наизнанку.
Заставил забыть обо всём на свете. Я совсем ничего о нем не знала,
только имя. Но всё равно отчаянно полюбила.
Затем мы приняли решение расстаться. Потому что так правильно.
Логично.
Я позволила себе поверить в то, что смогу построить крепкие
счастливые отношения с молодым парнем. Смогу отдать ему всю себя,
свою любовь, свое тепло. Но даже понятия не имела, что он и мой
первый мужчина — сын и отец. Сын и отец, которые люто ненавидят
друг друга.
В груди до сих пор страшно ноет. Как в тот вечер, когда мы все
втроем наконец-то узнали, кто есть кто.
Прячу лицо в ладонях. Вжимаю локти в колени. Глубоко дышу.
Пытаюсь успокоиться.
Всё должно пройти быстро. Потом я вернусь домой и… в очередной
раз попытаюсь собрать по кускам всю свою жизнь.
Пусть кто хочет тот и осуждает, мне всё равно. Должно быть.
— Проходите, — обращается ко мне медсестра, выглянув из
кабинета.
Вздрагиваю. Поднимаю голову. Сердце вмиг разгоняется. К горлу
подкатывает паника. Внутренний голос буквально вопит о том, что я
совершаю ошибку. Пожалуй, самую огромную из всех, какие уже были
совершены.
Поднимаюсь со своего места. У меня дрожат не только руки, но и
колени. Страшно. Боюсь, если сделаю шаг, просто упаду и вряд ли
поднимусь.
— Куда собралась?
Его голос похож на раскат грома, который прокатывается вдоль
всего коридора.
Цепенею.
Вижу, как от удивления расширяются глаза медсестры.
Значит, не галлюцинация. Мне не послышалось.
Тяжелые быстрые шаги и стальная хватка на моем запястье.
