— Так-так-та-а-ак… Кого я вижу? Лазарева.
Упс, попалась!
Ну Светка, погоди у меня! Почему не предупредила-то? Заснула,
что ли, на боевом посту? Ведь договаривались – всё будет
по-честному!
– Что ты делаешь в моей комнате?
От глубокого баритона веет таким холодом, что я непроизвольно
ёжусь, но тут же гордо расправляю плечи и поворачиваюсь к
новенькому лицом.
Не буду показывать, что тоже слегка побаиваюсь этого,
привлекательного во всех смыслах мужчины. Впрочем, его побаиваются
все студенты пятого курса, и неважно, что учится он у нас
всего-навсего вторую неделю. От Даниила веет чем-то таинственным и…
м-м… опасным, что ли. Девчонки краснеют и нервно прихорашиваются,
едва попав в поле зрения проницательных тёмных глаз, а парни
хорохорятся, но всё же стараются обходить высокого брюнета по
дальней дуге. Как говорится, от греха подальше.
И чего ему в столице не сиделось? Зачем перевёлся в наш весьма
посредственный институт, да ещё на последнем курсе?
— Лазарева, ты язык проглотила?
Недаром, ох недаром все девчонки млеют от этого голоса, мечтают
прогуляться с его обладателем под ручку при Луне. Ну и обо всём
остальном тоже, как водится. Всю неделю разговоры только о
новеньком.
– Сам пригласил весь курс отмечать новоселье и сам же не рад? –
улыбаюсь так широко, что губы немедленно начинает ломить от
напряжения.
Даниил скептически склоняет голову набок:
– Я пригласил вас в свой дом, но не приглашал тебя в свою
комнату, – баритон, вибрирующий на запредельно чувственной частоте,
волной катится по нервным клеткам, пропитывает насквозь, от макушки
до кончиков пальцев, и я вздрагиваю, потому что мужчина внезапно
оказывается рядом со мной.
Совсем-совсем рядом… Он такой высокий, что приходится
запрокинуть голову, чтобы заглянуть в сузившиеся чёрные глаза.
В горле моментально пересыхает, а мысли несутся со скоростью
молнии. Ну да, ну да. В комнату меня не приглашали. И честный
ответ, почему я здесь оказалась, вряд ли может понравиться, потому
что всему виной моя глупость.
Глупость и самоуверенность.
С чего, спрашивается, взяла, что выиграю этот дурацкий спор? За
глупостью всегда следует расплата, и теперь мне приходится
бессмысленно хлопать глазами, чтобы сойти за невинную дурочку.
Светка и Катька сказали, что я непременно должна войти в комнату
Даниила и что-нибудь стащить. Только тогда они засчитают, что долг
за проигрыш выплачен сполна.
– Я в гости зашла, – брякаю, так и не сумев придумать что-нибудь
получше, и тут же проклинаю себя за отсутствие
изобретательности.
– В гости, значит, – сильные руки властным жестом обхватывают
мою талию, — Впрочем, какая разница. Раз сама пришла, с тебя и
начнём, – непонятно заявляет Даниил и внезапно клеймит мои губы
глубоким поцелуем.
Именно клеймит, будто имеет полное право, будто я его
собственность, а вовсе не малознакомая сокурсница, с которой он
впервые остался наедине.
Его губы слишком горячие.
Слишком волнующие.
Слишком настойчивые. Буквально на грани приличия.
От накатившего шквала ощущений голова начинает кружиться и пол
уходит из-под ног.
Спустя приблизительно вечность, Даниил разрывает сумасшедший во
всех смыслах поцелуй так же резко, как начал.
— Надо же, как удачно. Тот самый вкус, — довольно шепчет он,
пока я в изумлении хватаю ртом воздух, — Весьма любезно с твоей
стороны, что пришла сама.
В качестве продолжения я ожидала чего угодно, кроме того, что
глаза в обрамлении густых ресниц начнут красиво светиться, но
оценить эту красоту я не могу, потому что в руке, которая секунду
назад обнимала мою талию, откуда-то появляется кривой кинжал.
Даниил с лёгкой улыбкой заправского маньяка резко замахивается,
целясь в меня, а потом я вижу ме-е-едленное движение опускающегося
кинжала, параллельно ощущая, что в кармане вдруг становится
неестественно горячо.
