Взойдя на жертвенный камень, я огляделась. Вокруг несколько
тысяч глупцов бесновались от счастья. Конечно, последняя
представительница семьи Джейнуэй, ведущей свою родословную от
первых королей Санберрии, рода, известного своими прорицательницами
и особой кровью, сегодня прольет ее полностью на этот артефакт.
Согласно их дурацкому пророчеству (вот поверили же какому-то
идиоту!), только эта древнейшая жидкость, бегущая по моим венам,
может возродить к жизни их Проклятого Бога. Поинтересовались бы
лучше всеми моими предками... и почему мой пра -.. дедушка
добровольно отказался от престола. Я последняя в этих землях
Гаярда, которая, уходя из жизни, может изменить будущее. Мое
предсмертное проклятие добровольной жертвы будет простым
" Отныне люди, живущие в этой и других странах навсегда забудут
о Братстве Одеона, а его преданные приверженцы исчезнут с лица
земли, словно песчинки под натиском ветра!"
Я рада, что могу помочь Уильяму I, моему первому мужчине и
первой любви. Это самый лучший подарок к скорой годовщине его
коронации - люди, угрожающие благоденствию и процветанию нашей
страны будут уничтожены.
На моих глазах был убит любимый супруг - Людвиг, и больше на
этой земле меня ничего не удерживает. Осталось только огромное
желание помочь Родине. Добровольно устроившись на камне, я дала
возможность перерезать вены на руках и ногах, и пока кровь
постепенно стекала в специальные каменные желобки, вспоминала своих
любимых и родных, радуясь скорой встрече с ними в царстве мертвых.
Из-за безумных и счастливых криков одержимых никто не услышал моих
последних слов, но я была уверена, что все случится так, как
предрекла и имя рода тому порукой.
Странное жжение во рту и тухло-горькое послевкусие заставило
прийти в себя. Сил открыть глаза пока не было. Попыталась как можно
глубже вздохнуть: непередаваемый и бесподобный аромат жасмина
облегчил дыхание... Когда он успел зацвести? Вспомнила последнее,
что видела - неистовую радость толпы, получившей давно желанное
развлечение. Это происходило в конце лета... Я же умерла! Мысли
роились в голове, как пчелы над медоносными цветами, но ухватить
хотя бы одну, не удавалось. Где я? Неужели кому-то пришла в голову
мысль меня спасти, не дав закончить ритуал, и теперь эти фанатики
сожгут половину страны, как грозились? Сразу вспомнились слова их
вождя
- Только очистительный огонь может избавить эти заблудшие души
от бесполезной жизни, от погони за роскошью и не нужными благами.
Огонь, охвативший тело, сделают душу свободной и счастливой...
Тот, кого они называют Проклятым
богом, а мы -- Истинным, вернувшись, восстановит
справедливость! Все будут равны и, живя одной семьей, забудут о
болезнях и распрях, о зависти и ревности, будут довольствоваться
тем, что дает природа.
Людвиг, издеваясь, продолжал
- Живя в землянках и одеваясь в шкуры животных мы снова вернемся
на круги своя!
Людвиг! Сердце защемило... Передо мной возник тот страшный миг,
когда супруг, пронзенный мечом, упал, обливаясь кровью, а меня,
связанную антимагическими путами, унесли и бросили в страшный,
вонючий подвал. Только много дней спустя я узнала, что фанатики
сожгли его, как делали со всеми, кого ненавидели.
Воспоминания о муже придали сил: удалось открыть глаза и
оглядеться. В небольшой уютной гостиной, на полу которой я лежала,
не было больше никого. Приподнявшись и осторожно сев на диван,
удивилась. Как я здесь очутилась? И где это здесь? Осмотревшись,
заметила, красивую, но не новую мебель, правда странной
конфигурации. Может быть я в другой стране или где-то в захолустье?
Посмотрела на руки, но к удивлению ни следов глубоких порезов, ни
зарубцевавшихся ран не обнаружила. Странно... Неужели ритуал мне
приснился? Приподняв платье, посмотрела на ноги. Меня, конечно,
смутил странный покрой одежды, но более - отсутствие следов обряда.
Маги убрали любое воспоминание о произошедшем? Но следы от ножа из
голубого абсидиана не поддаются магии... Прислушавшись,
почувствовала, что ничего уже не болит и не тревожит, только пить
захотелось нестерпимо. Невдалеке от того места, где я лежала,
валялся красивый серебряный кубок, а возле него на ковре было
хорошо видно мокрое пятно. Не знаю, что заставило меня, подняв
сосуд, принюхаться, но в ноздри нестерпимо ударил чуть сладковатый
запах яда фахри... В свое время Уильям заставил меня изучить
всевозможные опасные зелья и противоядия и теперь я ничуть не
сомневалась, что было добавлено в питье, разлитое щедро по ковру.
Зачем-то крепко схватив кубок, решила обойти соседние комнаты.
Может быть кто-то объяснит все происходящее? Выбрав одну из дверей,
попала в гардеробную и сразу же подбежала к огромному, в рост
человека, зеркалу, что бы в ужасе отшатнуться. На меня смотрело
юное белокурое создание. Огромные темно-синие глаза с изумлением и
страхом взирали из под длинных ресниц, левая рука, сжимающая
серебряный бокал, так и висела вдоль тела, а правая -- нервно
ощупывала бледное, почти фарфоровое личико. Это я? Закрыв глаза,
несколько раз глубоко вздохнула, но подняв веки увидела ту же
картину. Этой девчонке было от силы лет 16. Мне же, кареглазой
брюнетке, на момент смерти исполнился 21 год. И тут в голове
возникли слова бабушки. Умирая и держа меня, 13-летнюю девчушку, за
руку, герцогиня шептала
