Наумовна полила решившие зацвести
зимой фиалки. Ну, что за дурная привычка у них вечно в самые холода
цвести? У всех весной распускаются, а у неё вот такие неправильные.
Она отставила маленькую лейку в сторону и полюбовалась на бархатные
цветочки. От любования её отвлек телефонный звонок на стационарный
телефон. Посреди ночи на него мог позвонить лишь один человек,
страдающий такой же бессонницей, как и Наумовна.
- Гриппка, ты спишь что ли? –
Подозрительно спросила Марька.
- Макаровна, ты время видела? – С
подозрением спросила Шмелёва. – В такую пору даже кукушки в часах
куковать боятся, а ты мне звонишь.
- Так я тебе из-за этого и звоню.
Из-за времени, - в трубке раздалось напряженное сопение. – У нас
тут у подъезда ЧП какое-то случилось.
- Какое? – Голос Наумовны стал ещё
более подозрительным.
- Громкое, - обрадовала её старая
подруга. – У нас тут мужик какой-то уже часа два со снежной горки
кричит какую-то Улю. Или Юлю. Или Элю. Тут непонятно всё. Но мужик
до чего страшный…. Его даже наши подъездные бить боятся.
- И что? Мне-то ты чего звонишь? – С
недоумением спросила Агриппина.
- Ну, как же? Ты же сама всё время
говоришь, что людям надо помогать. Вот и иди помогай, - Марька,
кажется, нашла решение для проблемы, возникшей аккурат за два дня
до нового года.
- Я? – Удивилась Наумовна.
- А кто же, - хмыкнула Макаровна. –
Жду через десять минут у подъезда, - добавила она и положила
трубку.
И что было делать? Пожилая женщина
со вздохом отправилась одеваться. Не бросать же этих несчастных на
произвол судьбы.
- У-у-уля-ля-я! – Парень
действительно орал нечеловечьим голосом. Причем, «Ля» у него было
прекрасно поставленным. - Э-э, Ю-у-уля-я! – Фигура, не дающая спать
целому району, торчала на вершине детской горки и смотрела на
подъезд Макаровны. Туда, собственно, и приходился основной
акустический удар сей незамысловатой арии. – Ну выходи уже! На кого
ты меня променя-я-а-ала-ла-ла? – Пропел он последнее.
Марька уже топталась у подъездной
скамеечки и сурово косила глазом в сторону нарушителя спокойствия.
За её спиной терлись четверо местных мужиков, явно пребывая в
нетерпении. Но никто вперед пенсионерок не лез. Местным жителям уже
стало казаться, что нет ничего страшнее, чем попасть в цепкие руки
этих двух сводниц и заполучить свою вторую половинку на всю жизнь.
Особенно опасливо себя в этом дворе вели городские гопники, уже
выхватившие несколько раз тростью по хребтине за всякие
непотребства. А этот, похоже, в этом дворе раньше и не бывал, так
как вел бы себя куда осторожнее.
Наумовна кивнула подруге и
отправилась осматривать фронт работы. А посмотреть было на что.
Красный поролоновый нос плохо сочетался с фиолетовыми скулами,
черными кругами под глазами и зелено-фиолетовым сюртуком. Парня
явно трясло.
- У-у-ля-а! – Сочным голосом вновь
пропел он.
Наумовна вздохнула и подняла повыше
клюку, чтобы напугать парня. Больно уж громко он завывал на весь
двор. Тот, узрев перед собой трость, отчего-то замолчал, отшатнулся
от палки, взмахнул руками и полетел с горки вниз.
- Доорался? – Склонилась она над
поверженным противником, который растерянно хлопал глазами.
- Вы чего это? – Попытался
возмутиться он.
- А ты чего? Из-за тебя целый двор
уснуть не может, потому что ты кричишь. Ты вообще кто таков будешь?
И откуда ты вообще взялся в нашем дворе? – Прищурилась она.
Парень поморщился. Видимо, хорошо
головой приложился. Да ещё и старушек стало целых две. Или у него
это в глазах двоиться начало?
- Гриппка, ты ж его убила, поди? –
Марька посмотрела на подругу.
- Ничего не убила. Я его вообще не
трогала, - отмахнулась та. – Моргает же, значит живой. А ну,
отвечай на вопросы. Кто ты такой и откуда?
