Слушайте, дети дорогие, сказку на ночь.
Жила-была в одном лесу дикая кошка – Танька. Вы спросите, – почему Танька, почему дикая, а если дикая, то кто ее так назвал? Дело в том, что она не всегда такой была, то есть не всегда в лесу жила. Жила она когда-то в прекрасном дворце, у нее была своя Принцесса, которая во всем ее слушалась, и мама принцессы тоже только на кошечку любимую смотрела, кусочки курочки ей подкладывала, шерстку расчесывала. И даже папа принцессы – Король (богатырь с серыми глазами), хоть и старался не терять свое королевское достоинство, но и он души в Таньке не чаял, глаза его сияли, когда он Таньку видел или на руки брал – приласкать.
А Танькой ее еще до рождения назвали. У ее мамы-кошки была длинная-длинная родословная. Там была прапрапрабабка Тонька, прапрабабка Тишка, прабабка Тинка, бабка Тамарка и сама мама-кошка – Тоська. Всех кошек в этой родословной звали на «Тэ». Вот и Таньке еще до рождения имя такое королевское придумали – на «Тэ», а как родилась – окрестили и в новую родословную записали.
Таньке, конечно, нравилось, что у нее своя Принцесса была, и Королева тоже, все кусочки курочки подкладывала, и даже Король. Ходила она по дворцу как главная. На кухню зайдет, посмотрит-понюхает, что там на обед готовят; в казну королевскую заглянет – там можно было с камушками красивыми и монетками золотыми играть; на конюшню сходит, там у Таньки друг был, даже два. Могучий конь Василий, его еще до рождения так называли, все кони королевские такие имена – на «Вэ» – получали, и ослик Заморыш. Этот, конечно, не королевских кровей был, простой. Но добрый и, главное, Таньку очень любил.
Заморышем его конюхи прозвали, его из-за моря привезли, из далекой страны – особая порода, у нас таких нету. Обычные ослики – упрямые и кричат дурным голосом, а Заморыш – нет, не кричал. Он целыми днями морковку хрумкал, а ночью – спал. Но в том-то и секрет, что ослик был простой-простой, да не очень. Волшебный! Если ровно в полночь к нему тихо-тихо подойти и за хвост дернуть, у него из-под хвоста золотые монетки начинали сыпаться, новенькие, с портретом короля золотые, так блестели на солнце, что хоть глаза не открывай. Король его в далекой стране у одного Султана на ковер-самолет выменял. Ковер-самолет – вещь, конечно, полезная, только денег от него – никаких. А ослик Заморыш – другое дело: как у Короля в казне монеток мало собиралось (Танька про это своими глазами видела, ей на игру не хватало, катать было нечего), так Король со свитой в шерстяных тапочках ночью подкрадывался к ослику… и за хвост его, за хвост, так что золотые во все стороны катились, раскатывались. И свита под командой Казначея те монетки собирала в большую корзину и волокла в казну – чтобы Таньке было чем играть. И Король тоже монетки любил. Еще бы, на каждой его портрет был – с одной стороны анфас, а с другой в профиль. И блестели они, хоть целый день глаза жмурь.
Ослик после этого нехорошо себя чувствовал, дня три или четыре болел. Но что делать! Деньги королевству порой позарез нужны, вот и дергали Заморыша за хвост. Каждый день нельзя было дергать, но раз в неделю или две обязательно дергали. Терпел он это стойко – знал, что такое ему предназначение. Хорошо еще, что тихий был и, главное, Таньку любил очень.
Могучий конь Василий тоже Таньку любил нежно, особенно, когда забиралась она на его могучую шею и коготками расчесывала его густющую гриву. А когти у Таньки были длинные, иногда даже царапали Василия сквозь гриву. Иной бы конь дергаться начал, но Василий только жмурился от счастья и урчал, будто не конь он, а могучий кот.
Но все же был он конем и тоже простым-простым, да не очень, как и Заморыш – волшебным немного. Золотых монет он, правда, не давал, хоть сто раз его за хвост дергай. Да и не было таких смелых, чтоб Василия за хвост дергать: копыта у него были пудовые, так мог ногой лягнуть, что поминай как звали. Впрочем, охотников проверять не нашлось. Даже Король подходил к Василию с опаской, хоть и знал, что конь ему верно служит и лягать уж, точно, не станет. Король потому с опаской подходил, что конь был повыше Его Величества вершков на девять, а то и на все пятнадцать. Его Величество даже взобраться на Василия просто так не мог. Слуги выстраивали у правого бока коня лесенку небольшую, по которой шаг-другой-третий и мог дотянуться Король до стремени, чуть покряхтеть и с пятой попытки закинуть ногу на могучую спину под седлом с серебряными звездочками и золотыми солнышками.
