«Пари суар»
Ежедневная иллюстрированная газета
6 мая 1938 года
Незаурядный комиссар выходит на заслуженный отдых
После тридцати лет безупречной службы вышел на пенсию дивизионный комиссар Луи Форестье, легенда криминальной полиции. По этому случаю в Министерстве внутренних дел состоялся прием, на котором директор Службы общественной безопасности подробно описал долгую карьеру полицейского и объявил благодарность за бесчисленные услуги, которые комиссар оказал стране в борьбе с преступностью.
Получив юридическое образование, Форестье вступил в подразделение мобильных полицейских бригад вскоре после их создания в 1907 году. Вместе с коллегами-полицейскими он участвовал в раскрытии самых громких уголовных дел начала века: «Шоферы из Дрома», «Банда Бонно»; а работая над «делом Ландрю», сыграл ключевую роль в поимке преступника. После войны Форестье перешел в полицейскую бригаду Ниццы, где раскрыл так называемое «дело Огра», арестовав убийцу, который весной 1922 года сеял панику на Ривьере. Спустя шесть лет, после смерти жены Клары, комиссар вернулся в Париж, где ему, кроме прочего, поручали особенно трудные и щекотливые дела политико-криминального свойства, за успехи в расследовании которых он был удостоен ордена Почетного легиона.
С уходом Луи Форестье завершается славная глава в работе криминальной полиции.
– Добро пожаловать, господин комиссар. Я Анри, к вашим услугам; надеюсь сделать ваше пребывание здесь приятным, насколько это возможно.
Встретивший гостя у крыльца мужчина, хоть и совершенно седой, выглядел великолепно: в безупречном костюме, с горделивой внешностью слуги, вышколенного в домах уважаемых семейств.
– Рад познакомиться, – ответил Луи Форестье, когда дворецкий закрыл дверь автомобиля марки «Делаж», на котором комиссара привезли со станции.
– Хорошо ли прошло ваше путешествие, месье?
– Честно говоря, я рад, что оно закончилось.
Форестье ненавидел поезда. От покачивания вагонов его тошнило, и оставалось лишь смотреть на проносящиеся мимо пейзажи через окно купе. Большинство пассажиров, вероятно, видели в этом некое очарование, но Форестье не увлекался меланхоличным созерцанием природы, предпочитая спокойствию сельской местности городскую суету. Виды, которые ему открывались, – широкие равнины, украшенные лесистыми холмами, поля рапса или пшеницы, луга, на которых паслись коровы, – погружали комиссара в уныние.
Погода соответствовала настроению. Над поместьем нависло серое небо. Пахло опавшими листьями и сырой землей. Пока Патрис, шофер, доставал из багажника лимузина чемоданы, Форестье оглядел фасад. «Дом трех вязов»… Впервые услышав это название, он представил себе небольшую виллу или мрачное поместье, затерянное в руанской глуши. Однако дом с выступающими темными брусьями поражал своим видом: высокий, массивный и построенный основательно, хотя и без особых архитектурных изысков. Особняк явно отражал высокое положение и богатство владельца.
Они вошли. Холл был украшен охотничьими трофеями и средневековым оружием, что придавало помещению мрачный вид. На круглом антикварном столике стояло несколько семейных фотографий.
– Господин граф надеялся приветствовать вас лично, но его задержали неотложные дела…
– Не беспокойтесь, Анри. Я понимаю, насколько занят хозяин дома.
– Я провожу вас в вашу комнату, месье. Возможно, вы захотите немного отдохнуть…
Форестье не сказал ни слова. Впрочем, сидеть в четырех стенах он не собирался – путешествие на поезде и так стало для него пыткой. Они поднялись по мраморной лестнице – настоящему произведению искусства, – а затем прошли по обшитому декоративными панелями бесконечному коридору с пожелтевшими портретами на стенах; вероятно, то были славные предки графа. Наконец Анри открыл одну из самых дальних дверей в восточном крыле здания.
