Маркиз Бербандии, Вестэль Вельф,
самым бессовестным образом прогуливал уроки по судебно-медицинской
экспертизе, которые являлись профильными для студента факультета
следователей в Императорском Истангийском Университете, в коем и
учился сей достопочтенный отпрыск столь знатной и древней фамилии.
Не то чтобы ему не нравились занятия. Нет, как и многие обыватели
столицы, пресыщенные разнообразными зрелищами, он с интересом
глазел на необычные трупы и с удовольствием слушал мощный,
дикторский голос магистра Чейза. Однако бунтарский дух противоречия
и непреклонная гордость заставляли его оставаться у фонтана Шести
Пикси в саду университета в компании сверстников-разгильдяев.
Закончив семь месяцев назад
Государственный Лицей Геральдхофа, Вестэль надеялся, что наконец-то
прибудет в Скайдон, столицу Империи Востока и Запада, и поступит на
факультет дипломатии. И тогда дни его студенчества пройдут в
веселых развлечениях с компанией однокурсников: ведь всем известно,
что дипломатия – это, прежде всего, создание связей между людьми и
государствами. Однако жестокая судьба в лице его дорогого дядюшки
Северина Вельфа, герцога Браденгардского, спустила юношу с небес на
землю. В первый же день своего прибытия в Скайдон любимый племянник
был отправлен на сдачу экзаменов в Императорский Истангийский
Университет на факультет следователей. Вестэль пребывал в таком
шоковом состоянии, что даже не додумался попытаться завалить
вступительный экзамен, который, благодаря полученным в лицее
знаниям, сдал на «отлично». Когда же он пришел в себя и решил
высказать свои мысли дяде, то его личный камердинер уже отдал
кучеру приказ трогать коней. Захлопнутая с тихим звуком дверца
кареты вынесла юному маркизу первый в его жизни приговор.
Оказавшись в университете и посетив
свои первые лекции, Вестэль понял, что ему здесь нравится. Однако
гнев и негодование из-за того, что кто-то решил за него его судьбу,
взяли над благоразумием юноши верх. Протест маркиза против столь
бесцеремонного вмешательства в его жизнь выразился в игнорирование
писем любимого дядюшки и прогулы занятий. При этом Вестэль вовсе не
жаждал быть выгнанным из университета, так как искренне считал
подобный уход позором, и потому пропускал ровно столько занятий,
сколько требовалось, чтобы вести о его прогулах дошли до Северина,
но чтобы эти побеги не послужили бы причиной его изгнания.
Дабы провернуть нечто подобное, юному
маркизу понадобилась вся его изворотливость. И дело было вовсе не в
том, что во время прогулов его ловили преподаватели. Нет, лекторов
Императорского Истангийского Университета не интересовал студент,
сознательно пропускающий их пары. Умные и внимательно слушающие
лекции отличники волновали их гораздо больше. Все дело в том, что
вместе с Вестэлем на тот же курс факультета следователей поступил и
его личный камердинер. Адальберт Ольфсгайнер был другом детства
маркиза Бербандии и тем, кто всегда присматривал за милордом.
Раньше они были неразлучны. Однако случай с университетом повернул
их дружбу в какую-то другую, совсем левую сторону. Камердинер
Вестэля не только не попытался уговорить герцога позволить
племяннику сменить факультет, но и наотрез отказался это сделать. А
ведь Адальберт был единственным молодым человеком, к которому
Северин Вельф прислушивался! Более того, когда юный маркиз
настойчиво пытался узнать причину столь резкого отказа, то получил
в ответ гробовое молчание и чашку истангийского черного чая с
имбирным печеньем. Разбив об пол чашку и захватив с собой сдобу,
Вестэль с гордым видом удалился в свою комнату в студенческом
кампусе. С тех пор и началась эта игра: молодой Вельф использовал
воистину змеиные уловки, чтобы скрыться из-под бдительного ока
своего камердинера, а Ольфсгайнер в свою очередь применял изученный
в университете метод дедукции, вычислял его местопребывание и
отводил на занятия. Обычно они опаздывали к началу лекций, однако
благодаря кропотливой работе камердинера по очарованию
преподавательского состава и продолжительности данной ситуации
никто не обращал внимания на их задержки, и это нарушение
университетских правил не было занесено в их личные дела.
