Можно бесконечно рассуждать о высоких материях - духовном росте, тщетности мирских благ или кармическом предназначении. Можно рассказывать о тайнах подсознания. Можно с гордым видом заявить, что человек рождается один и один уходит в мир иной, или на разные лады распевать избитую фразу о том, что придя домой, и налив себе чашечку кофе каждый сам волен выбирать, что это – одиночество или свобода.
Но главное при этом, смотреть на вещи реально.
А моя реальность на сегодняшний день далека от идеала.
Да, моя реальность далека от идеала. В прошлом году мы с мужем наконец достроили дом нашей мечты , переехали почти сразу. Очень душевный дом получился. На первом этаже шикарная кухня с просторной гостиной, на втором три спальни (и к каждой прилагается своя гардеробная и ванная), а мансарду Артур стал называть игровой.
Детей у нас нет. Не то, чтобы я испытывала непреодолимую жажду стать мамой, но после тридцати этот вопрос встал достаточно остро. Мы обошли всех докторов, которых могли найти. Классика жанра – никто ничего не нашел, оба здоровы.
А жизнь продолжалась.
Как раз в это время Борис Николаевич, наш заведующий, начал потихоньку готовиться к пенсии. И однажды, за чашкой чая в обеденный перерыв, неожиданно сказал:
– Дора, а не хотели бы вы занять моё место после моего ухода?
Я даже растерялась от такой перспективы. Меня? Скромную Дору, которая всегда держалась в тени?
– Конечно, – ответила я почти машинально, а потом добавила твёрже:
– Да, я согласна.
Зато дома я вдруг стала замечать, что очень раздражаю Артура. Будто невидимая стена выросла между нами. Что бы я ни сказала, что бы ни сделала – всё было не так. Любая просьба встречалась недовольным взглядом и десятком отговорок. Каждая мелочь будто задевала его. Нет, формально придраться было не к чему. Но ему вдруг разонравилось как я готовлю, и наши общие привычки остались только моими. Появилось постоянное брюзжание по поводу и без. Если я была в поле его зрения –все было не так.
Как-то я даже поймала себя на мысли, что чувствую себя старой нелюбимой женой. Я гнала от себя эти мысли. Может, мне просто не хотелось признавать очевидное, и я придумывала оправдания – усталость, стресс, кризис среднего возраста..
И вот итог. В пятницу Артур, вернувшись немного раньше, чем обычно с огромным чемоданом заявил:
– Дора, собирайся, мы уезжаем на выходные.
Это было очень странно. Голос его звучал неестественно бодро, но в глазах читалось раздражение
– Куда мы едем?
– Увидишь на месте, поторопись, пожалуйста – Артур старательно скрывал раздражение, пытаясь выглядеть любезным.
В машине муж молчал, да и я тоже. Я подумала, что в последнее время у нас совсем нет общих тем для разговора.
Артур привез меня в эту квартиру. Усадил на диван и заявил.
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
– Ты не мог сказать дома?
– Нет, я предполагаю, что ты можешь устроить истерику, а мне не этого не хотелось бы.
Ну, уж нет! Такого удовольствия как истерика я ему не доставлю.
Кажется, я начинаю догадываться, что задумал Артур.
– Дора! Мы много лет прожили вместе! Я благодарен тебе за все, что между нами было, но дальше я пойду без тебя. Ты совершенно не развиваешься, ты стала скучная как перегоревшая лампочка. Я снял эту квартиру на два месяца. – Он достал из кармана и положил на стол банковскую карту – Здесь деньги на первое время, дальше устраивайся сама. Самое необходимое у тебя с собой – все остальные твои вещи я соберу и привезу в понедельник вечером. На развод подам сам.
Он говорил глухо, будто заученный текст, избегая моего взгляда. Так бывало всегда, когда он врал или стыдился своих слов.
Я молча смотрела на него, ожидая… чего? Извинений? Объяснений? Но он лишь положил ключ на тумбочку у двери – и ушёл.
