Гулкий шум дверного замка заставляет
вздрогнуть.
Он возникает неожиданно, разрезая
тишину комнаты, в которой меня заперли.
Я вся напрягаюсь.
По позвоночнику бегут неприятные
мурашки.
Нервное напряжение, кажется, даже
кожу напитало. Забилось комком в горле, и рот сделало невероятно
сухим.
ОН появляется в комнате совсем не
таким, каким я его знала.
Высокий.
Широкоплечий.
Темноволосый.
Взгляд, не выражающий ничего. Даже
усмешки.
Суровые крупные черты лица лишь
подтверждают, что папа был прав. Я понятия не имею, что этот
человек может сделать со мной.
От этого кажется, что до потери
сознания мне остается маленький шажок. Шёлк! И я провалюсь в бездну
из тьмы и собственного страха.
На нем классический темно-синий
костюм и белая рубашка, распахнутая на пару пуговиц.
В этот идеальный образ не
вписываются только сбитые руки, что до сих пор алеют на костяшках
пальцев.
Это напоминает мне о его животной
силе. О том, как безжалостно Максим лупил на ринге другого, не
менее сильного, человека.
А тут я.
Маленькая. Хрупкая, точно
фарфор.
Мне кажется, я даже от его тяжелого
дыхания сломаться смогу.
А если ударит?
Паника нарастает в груди неприятным
чувством, хотя мужчина до сих пор находится на расстоянии.
Еще сегодня утром рядом с ним было
так легко, будто мы вечность знакомы.
Еще вчера, я чуть не отдалась ему,
поддавшись запретным ласкам.
А теперь… Теперь я в страхе трепещу,
потому что в действительности совсем не знаю этого человека.
Он подходит ко мне, и
останавливается.
Слишком близко.
Так близко, что сердце трусливо
замирает.
Воздух остается в легких, потому что
я больше не имею возможности выдохнуть его.
Еще пара мгновений, и у меня от
страха все внутренности свернутся.
Я просто не могу вынести этого
леденящего молчания.
– Мой отец, – едва слышным,
срывающимся голосом, начинаю я.
– Чщщщ… – мужчина прикладывает к
моим губам указательный палец.
Он зажимает мои волосы в ладони,
собирая их на затылке. Аккуратно, но так, будто имеет на это полное
право. Слегка запрокидывает мне голову.
Хочет, чтобы смотрела ему в
глаза.
– Ну, привет, Алевтина Попова, –
палец с нажимом проходит по моему подбородку и спускается к шее. –
Я соскучился. А ты?
Уголок его рта хищно выгибается.
У меня земля из-под ног уходит. И я
остаюсь на месте только потому, что он держит.
– Отпусти… меня… – шепотом молю я,
хотя сама не верю в то, что мольба поможет.
Его ладонь оказывается
непозволительно близко к моей груди, и это вынуждает снова
задержать дыхание.
В легких окончательно заканчивается
кислород, когда нахальный палец ныряет под вырез платья.
Ему ничего не стоит продолжить, и
полностью завладеть мной.
– Разве папочка не научил тебя, Аля,
что нельзя выходить замуж за первого встречного?
На ответ просто нет сил, а его тон
лишь подчеркивает, что впереди меня не ждет ничего хорошего.
– Зато муж точно научит послушному
поведению, – жесткие, безапелляционные интонации пугают. Он не
шутит. Он больше не играет со мной.
Аля
– Ты сейчас серьезно, пап? –
возмущенно спрашиваю я, но родитель не собирается отвечать на
глупые вопросы. – Мам? – перевожу взгляд.
– Мы уже все решили.
– А меня спросить не забыли? –
негодую, взмахивая руками. – Я взрослая уже! Совершеннолетняя. И
вообще... Парень у меня есть. Вот!
Выставляю перед носами родителей
безымянный палец на правой руке, на котором уже неделю гордо ношу
кольцо, подаренное Вадимом.
Он не делал мне предложение, просто
подарил. Встречаемся мы с ним всего три месяца, да и возраст совсем
не тот, чтобы выходить замуж. Тем более за человека, которого в
жизни ни разу не видела.
Но ценный подарок от своего парня я
приняла с радостью. Хочу, чтобы все видели, что отныне я
занята.
