Nirvana своим бессмертным хитом
внезапно разрушила тишину в маленьком помещении. С экрана
мобильника призывно улыбается моя Алёна… В этой женщине мне
нравится всё…
– Кирочка… – вкрадчиво произносит
она, на корню гася моё благодушие.
В этой женщине мне нравится… почти
всё. Вот это сладкое «Кирочка» меня категорически не устраивает. Но
я подавляю раздражение привычным способом – пропускаю её томное
воркование мимо ушей. Помогает… ровно до того момента, когда
непривычное слово цепляет слух… «Австралия»... Я отключаю слуховой
фильтр и внимаю каждому слову.
Вот чёрт! А ведь полгода назад это
казалось чистейшей авантюрой, я даже не предполагал, что может
выгореть…
– Нехило, Лен, поздравляю. Но сейчас
у меня полно работы, всё только наладилось…
– Надеюсь, ты шутишь?! Ты набрал
почти девяносто баллов! Кир, это же уникальный шанс – это Сидней!..
Да почему я вообще тебя уговариваю, если мы уже давно всё
решили!..
Мне хочется сказать, что решила
именно она, но это было бы несправедливо – я ведь позволил,
подыграл… Мне так нравилось делать её счастливой. Идиот
недальновидный!
– И я уже просила не называть меня
Леной! – прилетает запоздалое возмущение. Но, даже прозвучавшее в
самое ухо, оно не в силах заглушить истеричный фальцет моего
администратора Алика, доносящийся из-за двери.
Почему-то я уже догадываюсь, какая
неумолимая беда грозит расшатать моё и без того неустойчивое
жизнелюбие.
– Прости, Лен, давай вечером
обсудим… – я сбрасываю вызов прежде, чем услышу очередное: «Я не
Лена!» Плевать, сейчас из двух зол я выбираю большее и уже готов
взглянуть в лицо опасности. Дверь резко распахнулась…
Вот же чёртова девка!
Она ворвалась в мой кабинет с той же
бесцеремонностью, с какой привыкла топать по жизни – игнорируя
любые препятствия. Алик, неосторожно попытавшийся остановить
нарушительницу, с визгом отдёрнул руку и пронзительно взвыл,
отрезанный от нас тяжёлой дверью. Судя по звукам, отрезало его
жёстко.
– Кирилл Андреевич, добрый день! –
наглая бестия широко улыбнулась.
Был добрый… Пока на него не
обрушилась чудовищная напасть...
Маленькая и изящная, как фарфоровая
куколка. Только мне, её бывшему инструктору, уже известно, как
бывает обманчива внешность. Трогательная хрупкая фигурка неожиданно
может оказаться выносливой и крепкой, как стальной трос. Я хорошо
помню, сколько силы и ловкости в этих тонких девичьих руках. Сейчас
эти маленькие ручки торопливо одёргивают совершенно нелепое и
вызывающе открытое платье и небрежно отбрасывают за спину тяжёлую
блестящую гриву чёрных в синеву волос. Умничка – всё поправила и
угомонилась, трогательно прижимая к животу маленькую сумочку.
В нежном ангельском облике кротость
и смирение, а в чернющих бесстыжих глазах черти отжигают
рок-н-ролл.
– Айя, кажется, я запретил тебе
здесь появляться, – напоминаю тоном строгого дядюшки.
– Вам не показалось, Кирилл
Андреевич, – в голосе покорность и сожаление, – но с момента Вашего
запрета кое-что изменилось.
Я даже не рискую строить
предположения и терпеливо жду хреновых новостей.
– Месяц назад я достигла возраста
согласия, – она делает многозначительную паузу и сбрасывает
заготовленную бомбу: – И я выбрала Вас.
Мои смутные подозрения резко обрели
ясные очертания и с каждой секундой во мне крепнет желание схватить
обнаглевшую мелкую фитюльку за шиворот и вышвырнуть из своего... –
я с недовольством осматриваюсь по сторонам – ну пусть будет…
кабинета. Но я не умею воевать с детьми и наивно надеюсь разрешить
щекотливую ситуацию миром. Я смотрю ей в глаза и даю шанс
опомниться, но моя попытка избежать неловкости хромает на обе
ноги:
– Я не буду тебя тренировать, Айя.
Извини.
Упс – не прокатило!..
