Это был обычный вечер понедельника. Самый хреновый день недели
подходил к концу.
Мы безуспешно готовились ко сну, подгоняемые часами на стене,
которые показывали приближение полуночи. Дети, по обыкновению,
резвились с игрушками и не думали успокаиваться. Жена принимала
душ, а я лежал в кровати и бездумно прокручивал ленту Инстаграма на
смартфоне. От накопившейся усталости перед глазами проплывали
круги. Я отложил смартфон в сторону и откинулся спиной на подушку,
уставившись в белый потолок.
Внезапно я почувствовал что-то странное. Как будто что-то
сжалось где-то глубоко в животе в маленький тугой комок. Я
прислушался к себе и будто ощутил, как от этого комка во всему телу
стали отходить липкие волны тревоги, заполняя все пространство
внутри меня. Я осмотрелся. Дети кружились вокруг кровати. Шум
льющейся воды доносился из душевой. Ничего необычного. В попытке
избавиться от неприятного ощущения, я тряхнул головой, но странное
ощущение не проходило.
Спальня была залита ярким светом люстры и чередой софитов под
потолком, щедро освещая также часть гостинной, проложив светлую
дорожку от двери спальни до душевой. Оставшаяся часть квартиры
чернела во мраке. Я трусливой украдкой взглянул в сторону
неосвещенной части гостинной, где в темноте угадывались очертания
кухни. На мгновение мне показалось, что чернота эта была почти
осязаема, словно вязкое болото проглотило неосвещенное
пространство. К своему ужасу мне еще показалось, что на столешнице
кухни будто сидела некая жуткая тварь, которая уставилась на меня
парой холодных глаз. Но потом я с облегчением осознал, что это были
лишь отблески уличных фонарей, отражающихся от стекла кухонного
окна.
- Какой бред! Сорок лет, а боишься темноты как ребенок, -
пристыдил я себя, с трудом заставив растянуть губы в улыбке. Я не
видел своего отражения, но мог бы поспорить, что улыбка у меня
вышла не очень.
Я снова взглянул на детей, завидуя их беззаботности. Они
продолжали с веселыми воплями гоняться друг за другом, не замечая
моего странного состояния. В надежде развеять неприятное ощущение я
поймал пробегающую мимо младшую дочь, подхватил ее на руки и крепко
обнял, прижимая к груди теплое пахнущее конфетами и извивающееся в
смехе тельце. Взглядом я поймал свои руки и с удивлением обнаружил,
что пальцы мелко тряслись.
- Надо ложиться спать. Устал. Что же она так долго моется?!! -
подумал я
- Айман! - выкрикнул я в сторону душевой, - выходи, пора
спать!
Ответом был все тот же непрекращающийся шум льющейся воды.
- Айман! - еще громче крикнул я.
- Мама! Мама! Мама! - поддержали меня дети и их звонкие голоса
разительно отличались от моего глухого нервного возгласа.
Я выпустил из рук дочь и встал с кровати, приняв решение
направиться к жене и высказать возмущение ее медлительностью. Но
как только мои ноги коснулись пола, случилось еще еще более
странное и неожиданное.
Как по щелчку, в комнате погас свет. Несколько секунд я простоял
в кромешной темноте в нерешительности, пока из ступора меня не
вывели испуганные вопли детей.
- Не бойтесь, вонючки. Свет сейчас дадут, - выдавил из себя я,
стараясь не поддаваться подступающему к горлу спазму паники.
Я взглянул в окно и обнаружил, что темно было везде. Во тьме
была жилая двенадцатиэтажка напротив, также дом справа. Внутренний
двор с детскими площадками, обычно залитый светом фонарей, теперь
растворился во мраке. Посмотрев вдаль, я изумлением обнаружил, что
света не было не только в нашем районе. Там, где мгновения назад
переливался тысячами огней ночной город, теперь виднелись лишь
темные силуэты зданий, словно призраки на заброшенном кладбище.
- Это уже слишком, - пробормотал я, нашаривая в темноте
смартфон, чтобы включить фонарик.
