Желтые, сухие листья подхватывались ветром, и вихрь разметывал их по двору. Я смотрел, как дрожат лужи из окна кухни на пятом этаже. Что-то было не так, но я пока не мог понять, что именно.
Будто сама атмосфера вокруг меня изменилась за одну ночь: воздух стал густым, наполненным невозможной неподвижностью, одновременно зловещей и успокаивающей.
Мне пора было идти на работу, я сделал еще глоток кофе и решил выкурить сигарету. Табачный дым окутал меня, а затем выскользнул в холодный осенний воздух через окно.
Уже тогда я почувствовал, что с миром что-то не так. Мой город, обычно кипящий жизнью по утрам, стоял безмолвным, будто погрузился в глубокий сон. Казалось, кто-то прокрался, осторожно выключив щебет птиц и заморозив людские толпы на ходу.
Горнинск, который обычно был насыщен бесконечными звуками жизни, теперь был зловеще тих.
Звук автобусов, болтовня прохожих, лай бездомных собак – все исчезло, ничто не двигалось. Приписывая такую реакцию миру вокруг меня своему настроению, я затушил сигарету и вышел из дома.
Город казался зеркалом моих мыслей: полуденное солнце зависло в небе, не в силах пробиться сквозь серую пелену тьмы.
Я шел по пустым бульварам. Булыжники были покрыты толстым слоем снега, который хрустел под моими ботинками.
Фонари, окруженные световой дымкой дня, лениво парили в неподвижном воздухе.
Я огляделся, не в силах вспомнить, когда этот город казался мне таким красивым и заметил трамвай, который стоял на светофоре уже несколько часов. Водитель, мужчина средних лет, наклонился вперед, его лицо застыло в гримасе. Было очевидно, что он не просто уснул – время внезапно остановилось, оставив его запертым в этом моменте.
Когда я заглянул в тускло освещенный трамвай, ужас сжал мое горло. Пассажиры носили те же выражения – перекошенные от смеси удивления и страха, их глаза были прикованы к неизменному миру вокруг.
Я не задерживался надолго, ощущая, как по спине пробегает холод. Вместо этого я свернул с дороги и обнаружил больше знаков, подтверждающих, что это явление распространилось далеко за пределы моей улицы.
Заброшенные посреди дороги машины, перевернутые велосипеды, пешеходы, подвешенные на грани движения, пойманные в загадочную паутину неподвижности.
Я пытался осмыслить происходящее, направляясь к знакомому парку, где часто гулял в юности.
Когда я пересек улицу, я увидел сцену, которая навсегда запечатлелась в моей памяти: кот, пойманный в хаосе, был подвешен в воздухе, вытянув лапы всего в нескольких дюймах от земли. Жестокая игра судьбы – навечно увековеченная в невозможном танце. Пара, пойманная в нежных объятиях, застыла, будто позировала для памятника утраченной любви.
Эта картина времени разворачивалась передо мной, пока я медленно шел по опустевшему городу. Чем больше я видел, тем больше понимал, что это не плод моего воображения.
Все было реально: город действительно застыл. Сердце бешено колотилось, пока я делал глубокие вдохи, пытаясь успокоить внутренний хаос и понять, что происходит.
Я продолжил свою прогулку по ледяным улицам, впитывая жуткую красоту замершего мира. Я чувствовал себя единственным зрителем в огромном заброшенном театре.
Пробираясь через снег, я добрался до парка. Ледяные деревья тихо покачивались в неподвижности, их голые ветви словно царапали плотные облака в попытке освободиться.
Осторожно идя по тропинке, которая вела через парк, я вспомнил моменты из детства. Воспоминания о том, как играл в футбол с друзьями в этом самом парке, как смотрел закат с моей первой любовью и слушал музыку в юности.
Теперь, когда я шел по парку, эти воспоминания казались древней историей, трудно было поверить, что все это случилось в мире, который теперь погружен в тишину и неподвижность.
