Эления
— Эления Лэй, ты станешь моей
женой?
Первая мысль, появляющаяся в моей
заполненной пузырьками шнайса голове, звучит примерно так: прости,
что ты сказал? Я ведь ослышалась, сто процентов ослышалась, и этот
коленопреклонённый мужчина, Тёмный, не сделал только что мне,
Светлой, предложение на глазах у всего высшего света. Может, он
вообще обращался к Оли, а что назвал моё имя… Так то просто
перепутал от волнения. С кем не бывает?
Но Ксанор не выглядит взволнованным, и,
заглянув в его глаза, я ясно и чётко осознаю: он действительно
только что попросил меня за него выйти. И это именно мне он
протягивает кольцо за десять миллионов, а где-то в глубине зала
приглушённо щёлкают фотокамеры, и я понимаю, что попала. Вляпалась
по самое… В общем, увязла в этом (чем бы оно ни было) глубоко и
прочно, потому что отказать ему сейчас, под вспышками фотокамер, я
просто не имею права.
Это может быть чревато серьёзными
последствиями, для меня, я ведь не понаслышке знаю, на что способен
Тёмный с задетым чувством собственного достоинства.
Взять и разыграть обморок? Мол, слишком
сильными оказались переживания, нахлынули эмоции, вот я и свалилась
на пол. Но из меня так себе актриса, и, если пресса почувствует
фальшь (а она обязательно её почувствует), будет скандал. Его будут
раздувать, смаковать и обсасывать не одну неделю, а это значит, не
одну неделю моё имя будет на слуху, а так рисковать я точно не
могу.
Ксанор загнал меня в угол, и я это ему
ещё припомню, но я не могу себе позволить заиметь настолько
могущественного врага. К тому же отказ уже точно нарушит условия
нашего с Гаранором договора, который он вроде как собирался
расторгнуть. Но то было до того, как я отказалась становиться его
любовницей. И он, к слову, тоже теперь с задетым самолюбием и это
тоже очень-очень плохо, но про тот разговор хотя бы никто не знает
и…
— Ленни-и-и, — тихо зовёт меня Тёмный,
улыбаясь и щурясь одновременно. Улыбка вроде и ласковая, а взгляд
как будто колет. — Я в принципе никогда и ни перед кем не
становился на колено и уж точно не предполагал, что когда это
сделаю, придётся стоять так долго. Может, всё-таки что-нибудь
ответишь?
Под «что-нибудь» явно подразумевается
восторженное «да».
Гаранор будет в бешенстве, и мне всё
это ещё наверняка аукнется, но… К йоргам Гаранора! Я не его
игрушка, не его кукла и не обязана переживать за его чувства.
Секунда, другая, и я, улыбаясь
(максимально счастливо — нас же снимают), отвечаю:
— Да, я стану твоей женой.
На мгновение, а может, чуть дольше
тишина сгущается ещё больше. До такой степени, что становится
вязкой, оглушительной, невозможно тяжёлой, а потом она взрывается
аплодисментами. Кто-то начинает громко хлопать в ладоши, и
остальные гости подхватывают.
О, боги, да они даже со своих мест
повскакивали! Сумрак рассеивается, в зале заметно светлеет. Ксанор
надевает мне на палец колечко и, поднявшись с колена, целует в
губы. По-настоящему, а не как в последнее время. Так, как жених уже
точно имеет право целовать свою невесту: глубоко и властно,
раскрывая мои губы.
— Ты сделала мой день, Эления, —
отстраняясь, шепчет он и добавляет совсем уж тихо, глубоко и
хрипло: — И целую жизнь.
К тому моменту, как он меня отпускает,
у меня уже голова идёт кругом. Всё окончательно выходит из-под
контроля. Меня хватает Оли, обнимает и поздравляет, восхищается
обручальным кольцом и снова обнимает. Ксанора окружают какие-то
мужчины, чтобы тоже забросать поздравлениями.
Вижу, что многие гости покинули свои
столы и рассредоточились по залу. В углу играют музыканты, то тут
то там мелькают служащие кайтеринговой компании, убирают со столов
грязные тарелки, чтобы спустя какое-то время подать второе
блюдо.
