Триггер. То, что бьёт по нервам, по нутру, по башке в самый
неожиданный момент. Откат к прошлому. Невозможность в этом прошлом
жить, потому что больно - до слепоты, до безумия, до желания
сдохнуть.
Она стала моим личным триггером сразу, я просто не смог
понять этого вовремя.
Она стала им ровно в тот момент, когда моя крохотная дочь помчалась
к ней и закричала во всю силу лёгких:
- Мама!
Часть первая
Даже предположить не могла, что так больно будет возвращаться
каждый вечер с работы в ту квартиру, которую покупала и обставляла
с мужем каких-то двенадцать лет назад, и понимать, что через пару
часов в замке не повернётся ключ, и муж не зайдёт в прихожую -
усталый, но бесконечно знакомый и родной. Не представляла каково
это - опускаться на банкетку, чтобы стащить туфли, вдыхать воздух,
до сих пор пропитанный ароматом его парфюма, и понимать, что меня
ждёт ещё один вечер без него. Одинокий и какой-то… бесцельный.
Это так странно - прожить с мужчиной двадцать лет, и вдруг
осознать, что его больше нет. Он с другой. Он приходит к другой. Он
снимает обувь, подходит к другой женщине, прижимает её к себе,
целует и говорит: «Чертовски устал. Что у нас на ужин?».
И уже не я, а она, другая, целует его в ответ, бежит на кухню,
где накрывает на стол, пока он моет руки в ванной.
Нет. Это не странно. Это бесконечно больно. До ощущения вакуума,
который подбирается к тебе со всех сторон, обступает, не даёт
сделать вдох. И до чувства, будто тебе в грудь вогнали раскалённый
кусок железа, и ты не можешь его оттуда вытащить, сколько бы ни
старалась.
Теперь у меня вечером есть свой ритуал - всегда один и тот же. Я
раскладываю продукты в холодильнике - даже их до сих пор беру в
магазине на двоих, и среди всех покупок, неизменно тот сыр, что
особенно любил Вадим - наливаю себе бокал вина и выхожу на балкон.
Совсем неважно, холодно на улице или нет. Мне нужно распахнуть
окно, вдохнуть воздух полной грудью, выпить сразу всё вино - так
легче станет воспринимать действительность. Так легче будет
вернуться в нашу спальню, где до сих пор лежат вещи Вадика, так
легче будет удержаться и не взять его рубашку, которую хочется
поднести к лицу и вдыхать аромат, такой до боли знакомый…
Так вообще будет легче. И в этом самообмане я хочу существовать
день за днём.
Наверное, я бы поняла, если бы Вадим ушёл к длинноногой
блондинке с накаченными губами, сиськами и что там себе накачивают
подобные барышни? Но Майя неприметная, больше похожая на
нескладного мальчишку. Я видела их вместе однажды, когда привозила
на работу мужу сумку с вещами. На деле же - искала повод
поговорить, а получила по лбу. Со всего маху, так что даже
звёздочки перед глазами мелькать начали.
С ней он был… другим. Каким-то инопланетным, что ли. Каким
никогда не был рядом со мной. Помолодел лет на десять, бесконечно
улыбался, пока они шли к его машине. А я стояла в стороне, впиваясь
в ремень его сумки с такой силой, что заболели пальцы, и молилась,
чтобы они меня не заметили. Потому что ревела - беззвучно, но так
горько, что в горле комок появился, который было не сглотнуть.
Колючий такой - из всех невыплаканных слёз, которым не позволяла
пролиться с тех пор, как Вадим сказал мне, что уходит к другой.
- Екатерина Александровна? - раздаётся в трубке приятный мужской
голос, когда телефон пиликает слишком долго, и я всё же отвечаю на
звонок после раздумий.
На экране - незнакомый номер, который порождает подозрения, что
мне могут звонить с очередными дурными вестями.
- Да. Я слушаю.
- Меня зовут Илья. Мы работаем вместе с вашим мужем. Вы сейчас
дома?
