В гулкой тиши мерно плескалась ленивая вода, и слышались
размеренные удары весел о стекольную гладь неизвестного водоема. В
очень плотном молочном тумане трудно было определить, по озеру
плывет лодка или по реке. Я приподнял весла над водой и задержал
дыхание. Однако никакого даже мало-мальского звука не долетело до
моих ушей. И даже волна перестала биться в днище лодки. Мир водоема
прислушался ко мне, как я прислушивался к нему. «Под лежачий камень
вода не бежит», – подумал я и снова приналег на весла. Эта мысль,
несмотря на сюрреализм происходящего, показалась мне смешной, так
как вода как раз и текла вокруг, и подо мной, и слева, и справа.
Главное – плыть в одном направлении решил я, а дальше, может быть,
этот противный туман рассеется, и тогда я еще побарахтаюсь.
Кстати, это одна из моих ярких черт, никогда не сдаваться, даже
в пасти у всех неприятностей во Вселенной. Странное дело, черту
характера своего я помню, а как оказался здесь, и самое главное –
кто я, нет. Поэтому грести строго в одном направлении сейчас было
задачей номер один.
– Эй, парень! Ты живой? – сказал мужской голос.
– Вызывайте скорую! Тут парнишка разбился! – запричитал
женский.
Эти крики людей раздались в моей голове так, как будто на ушах
были стереофонические наушники. Я посмотрел по сторонам в поисках
разбившегося парнишки, однако вокруг был неизвестный водоем и все
тот же белый туман. Галлюцинации, решил я, и продолжил грести
дальше.
– Расступитесь, расступитесь, граждане, – вклинился в мой мозг
еще один строгий женский голос, – здесь нет ничего интересного.
Пульс нормальный, жить будет, берите его на носилки. Расступитесь,
граждане!
«Стоп», – подумал я, и вспомнил: я ведь фотограф, и даже
неплохой фотограф. Точно, я снимал птиц и зверей в Красновишерском
заповеднике, и… А сейчас я на рыбалке, осталось только вспомнить
свое имя, и…
– Удивительный случай, упал с двухэтажного дома, и практически
никаких повреждений, – снова услышал я в голове строгий женский
голос.
– Да, отделался мальчонка сотрясением мозга, – ответил женскому
голосу мужской баритон с хрипотцой, – случай не уникальный, но
редкий. Нужно будет об этом в журнал написать.
– Вы там прекратите в моей голове разговаривать! – крикнул я,
усиленно работая веслами. – Пишите куда хотите, хоть в ООН, но
заткнитесь, пожалуйста, я, можно сказать, на рыбалке. В тумане
немного заблудился. Не сбивайте меня с курса!
– Сейчас мы его под капельницу положим, – продолжил мужской
голос в моей голове, игнорируя мои протесты, – подадим ему
питательную жидкость, ничего, скоро оклемается, организм молодой,
здоровый.
Не выдержав нахальства неизвестных мне голосов, которые решили,
что мой мозг – самое место для различных бесед, я вспылил. Кстати,
это еще одна яркая черта моего характера, с которой я мучаюсь уже
сорок шесть лет. Если бы не эта черта, то сидел бы я сейчас в уюте,
на тепленькой хорошо оплачиваемой работе, и, что самое главное, до
сих пор был бы женат. Но ведь, чуть что не по мне, я всегда
взбрыкиваю. Вот и сейчас я встал в лодке на обе ноги, взял весло в
руки, и, что было мочи размахнулся и швырнул его куда-то в
туман.
– Получи фашист весло от советского гребца! – выкрикнул я, после
чего потерял равновесия и упал головой в ледяную воду.
В глаза ударил яркий свет, а в нос – запах каких-то
лекарств.
– Анатолий Порфирьевич! – заголосила молоденькая девушка в белом
халате. – Ваш паренек очнулся!
– Я же говорил, организм молодой, очухается, – ко мне подошел
невысокого роста коренастый доктор с седой бородкой, – ну, что,
летчик-испытатель, как самочувствие?
– Сорок секунд – полет нормальный, дядя, – сказал я голосом
какого-то пацаненка.
