- Запомни, Катя… Никогда не делай людям плохо. Никогда… Ты
слышишь меня?
- Слышу бабуля, - я не могла сдержать слез, глядя на любимого
человека, угасающего на моих глазах. – Я обещаю, обещаю…
- Твой дар исчезнет, если ты причинишь кому-то зло. Навсегда
исчезнет.
Она откинулась на подушки и тяжело задышала, сжимая сухонькими
пальцами одеяло.
- Бабушка, давай я скорую вызову! Пожалуйста! – взмолилась я, но
она лишь слабо улыбнулась.
- Не надо… Пришло мое время… Никакая скорая мне уже не поможет,
Катюша… Сама ведь понимаешь.
Я понимала и чувствовала, но принять не могла.
Сколько я себя помню, бабушка всегда была со мной рядом, и ее
теплая рука и мягкий голос успокаивали все детские, а потом и
юношеские переживания. Моя мама умерла, рожая меня, а отца я не
знала. Наш старенький дом на окраине деревни был местом, где царили
уют и радость, где пахло травами и отварами, излечивающими от всех
болезней. К нему всегда тянулась очередь из страждущих, и бабушка
помогала всем, несмотря на то, что потом плохо себя
чувствовала.
Я всегда внимательно наблюдала за ее действиями, за тем, как она
смешивает травки в большой деревянной ступке, а она смеялась и
приговаривала:
- Смотри, смотри Катюша… Когда-нибудь мое место займешь. Наш дар
еще ни одну женщину рода стороной не обошел.
Я не понимала, о чем она говорит. Никакого дара во мне не было и
никаких изменений в себе я не ощущала. Порой мне даже казалось, что
все, чем были одарены мои предшественницы, прошло мимо меня
стороной.
Но я ошибалась. В ту ночь, когда мне исполнилось шестнадцать
лет, ко мне пришло Знание. Оно проникло в меня мягко, осторожно и я
просто поняла, что ЗНАЮ. Мир раскрылся для меня с другой стороны,
заиграл новыми красками, и я окунулась в него со всей жаждой
бредущего по пустыне.
Однажды я стала свидетелем очень неприятного разговора, после
которого бабушке пришлось объяснять мне некоторые вещи.
Мы уже собирались спать, когда раздался стук в дверь.
- Я сейчас, а ты засыпай, - бабушка укрыла меня одеялом и,
задернув шторки, пошла открывать.
Но я не могла улежать на месте и, осторожно подкравшись к двери,
притаилась за шторами, прислушиваясь к разговору. Это была
жительница деревни, еще молодая и довольно привлекательная женщина.
Год назад она потеряла мужа, и теперь жила одна в большом кирпичном
доме.
- Баб Дунь, ну помоги ты мне! Сколько же мне одной маяться? Я не
обижу, ты не подумай…
- Что ж мне, от другой бабы оторвать и тебе пришить? – холодно
поинтересовалась бабушка. – Не там счастье ищешь, Любаня. Ох, не
там.
- А ты меня не суди, - в голосе женщины послышалась злость. – Я
за свое счастье борюсь, а твое дело мне поспособствовать.
- Мое дело людям помогать, а не насиловать волю чужую, - резко
ответила бабушка. – Иди домой, Люба, и мой тебе совет – найди свою
судьбу, а не чужую примеряй.
Через минуту хлопнула дверь, и я услышала, как горько вздыхает
бабушка.
- Знаю, не спишь. Иди сюда, Катюш.
Я вышла из-за шторки, и она усадила меня рядом с собой.
- Все слышала?
- Да, - кивнула я. – А что она хотела?
- Чтобы я чужого мужа к ней приворожила, - бабушка даже
поморщилась от этих слов, а я удивленно спросила:
- А ты не можешь?
- Я много чего могу, только вот вреда не делаю. И вот тебе мой
завет – никогда свой дар во зло не используй. Волю чужую не
насилуй… Поняла меня?
- Да… - прошептала я, особо не понимая, о чем она говорит.
- Пойдем спать, поздно уже.
Потом, конечно, ко мне пришло понимание, о чем она меня
предупреждала, и я строго следовала ее советам. А сейчас я смотрела
на ее умиротворенное лицо, и меня душили слезы.
- Как же я буду без тебя? Оставила ты меня одну…
В этот день лило с неба, не переставая, и мокрая листва вместе с
грязью прилипала к подошвам. Октябрь уже перевалил за середину, и
холодные дожди смыли все золото, еще недавно сияющее под теплым
солнцем. Мрачное, низкое небо давило своим полным влаги куполом,
серые деревья печально раскачивались под порывами ветра, и в их
кронах уже давно не пели птицы.
