Ирина
— Ирада, подойди сюда! — слышу резкий голос отца и нервно
сглатываю.
Полным именем он называет меня, только когда что-то случается.
Дело плохо? Я вроде ничего натворить не успела… Озадаченно поджимаю
губы и откладываю конспект в сторону. Надо идти, отец ждать не
любит.
Неуклюже спрыгиваю с кровати и, привычно прихрамывая, шагаю к
двери. Спускаюсь на первый этаж. Отец сидит в гостиной на диване и
невозмутимо пьёт чай. Его жена Эльмира здесь же, прислуживает и
смотрит на меня с издёвкой. Впрочем, как и всегда.
— Ты меня звал? — останавливаюсь напротив и кусаю губы.
Быстрее бы закончить с официальной частью и вернуться к себе.
Завтра зачёт, а мне ещё столько материала надо повторить.
— Присядь, — отец кивает на место рядом с собой.
Такое ощущение, что издевается. Нарочно тянет время. Но моё
мнение никому не интересно. Молча подчиняюсь, опускаюсь на диван и
заправляю волосы за уши.
Отец смотрит на меня не как обычно, с лёгкой ноткой надменности
и презрения, а оценивающе, словно лошадь на рынке выбирает.
— Что-то не так? — заглядываю в его глаза, пытаясь отыскать
ответы, но там лишь стальная решимость, от которой мне становится
не по себе, и я зябко веду плечами.
— Ты выходишь замуж, — строго говорит папа, а меня словно
молнией простреливает. — Я выбрал тебе достойного мужа.
— Чего? — дёргаюсь, как от пощёчины, и недоумённо смотрю на
отца.
Это шутка такая? Не смешная.
— Будь готова, на следующей неделе Асад приедет знакомиться, —
сухо и безэмоционально, словно мы о погоде беседуем.
— Но, отец, я не хочу замуж, — вскакиваю и едва успеваю поймать
равновесие, чтобы не рухнуть, как бывало не раз.
— Ты посмотри на себя, — он раздражённо фыркает, напоминая о
моём изъяне. — Кому ты нужна такая дефектная? Пока молодая, ещё
можно пристроить, а дальше? — морщится и отмахивается, как от
надоевшей мухи. — Это решённый вопрос.
Как же больно это слышать от родного человека. Я же не виновата,
что стала такой после трагедии, случившейся много лет назад.
Горькая обида заполняет душу, а предательские слёзы жгут глаза, но
я не буду плакать. Мне нужны веские аргументы в свою защиту.
— Я только поступила в медицинский. На бюджет, между прочим! —
кричу в запале, не думая о последствиях. — Я хочу учиться, а не
прислуживать кому-то, — киваю в сторону Эльмиры.
Та поджимает губы и опасно прищуривается, но я не боюсь.
— Прекрати, — шипит она словно змея. — Как ты с отцом
разговариваешь, неблагодарная?
Не слушаю её совершенно. Смотрю только на отца и всё ещё надеюсь
на милосердие. Не могут же в современном мире человека выдать замуж
против воли? Это же дикость какая-то!
— Папочка, пожалуйста, не надо, — кидаюсь ему в ноги. Должен же
он сжалиться.
— Глупая, — отец небрежно проводит по моим волосам. — Это же
такое благо. Ты будешь за мужем, и я буду спокоен.
Помогает мне подняться.
— Не надо мне такого блага! — выкрикиваю в сердцах. — Я не хочу!
Мне всего восемнадцать!
От одной мысли, что придётся вот так просто стать чьей-то
собственностью, становится дурно. Я не хочу. Я не согласна.
Категорически! Даже не знаю этого Асада и знать не хочу. У меня
есть своё мнение и желания. Я не вещь, чтобы мной
распоряжались.
— Уже восемнадцать, — язвительно хмыкает Эльмира. — Я в твоём
возрасте была беременна Рустамом.
— А я хочу врачом стать, а не пелёнки менять! — взрываюсь, когда
аргументы заканчиваются. Жадно хватаю ртом воздух и чувствую себя
рыбой, выброшенной на берег.
— Станешь, — отец медленно допивает чай, ставит чашку на стол и
встаёт с дивана. — Асад не против твоей учёбы.
— За что ты так со мной? — предательские слёзы всё же
пробиваются наружу. — Я же не люблю его.
— Дочь, не все браки строятся на любви, — отец без сожаления
вытирает слезу с моей щеки пальцем. — Взаимного уважения вполне
достаточно.
