— Ох, Богдан… Тебе нравится как я двигаюсь?
— Безусловно, детка! Ты самая лучшая!
— Правда?
— Если совру — быть мне до конца своих дней импотентом.
Девица рассмеялась, затем схватила Богдана за затылок и
накинулась на его рот, целуя жадно и горячо.
А я стою за их спинами и смотрю на их похотливые игрища, как на
какой-то шабаш, не в силах поверить в то, что вижу.
Мой муж. Наша соседка Вероника. Вместе. В нашей спальне!
Развлекаются, пока я сверхурочно пашу на работе и тащу на пятый
этаж пакеты с продуктами.
— Возьми же меня, мой лев, я вся горю, не могу…
— Твоя писечка мокрая? Хочет большой и толстый член?
— Ещё как! Разве не слышишь, как она умоляюще хлюпает?
Опять послышался смех, шуршание простыней и скрип кровати — я
наблюдаю, как она, абсолютно не стесняясь, полезла пальчиками в
трусы к Богдану. А тот, в свою очередь, довольно зарычал, заложив
руки за голову, словно падишах.
Стоп. Это что? Моё бельё? На ней?!
Присматриваюсь, вижу знакомые трусики и лифчик, с трудом
натянутые на большую задницу и силиконовые сиськи.
Оно жутко дорогое, нежно-фиалкового цвета. Я на него несколько
месяцев копила, берегла на особый день. Новенькое! Даже ещё бирочку
не срезала, а эта корова пляшет в нём сверху на моём муже, пошло
дрыгая задницей.
— Нравится моё бельишко?
— Дикий секс!
— О, спасибо, дорогой, приберегла специально для тебя.
Наклонилась и языком провела по его щеке, заурчав, будто
тигрица.
Вот шалава!
— Поскачешь на мне?
— Это моё самое любимое занятие.
Довольная, Вероника оседлала бёдра мужа. И тут я познаю ещё одно
шокирующее открытие — муж без костылей. Он совершенно легко и без
боли может сгибать и разгибать свою якобы больную ногу, которую
травмировал во время аварии.
Неужели всё это время Богдан меня обманывал?
Да он резвится под ней как олимпийский чемпион, только что
выигравший медаль. Здоровее некуда!
Неужели лишь пользовался мной, притворяясь тяжело больным?
Остановите время. Сотрите с лица земли этот мир. У меня нет
слов!
В душе буря, а на глазах наворачиваются слёзы.
Пакеты с продуктами падают из моих рук, раздаётся грохот и
сладкая парочка оборачивается.
На их лицах сто и одна эмоция. Первым, конечно же, оживает
Богдан. Отстраняется резко, натягивая трусы на возбуждённый член, а
Вероника начинает в панике искать одежду.
— Настя? Настюша! Ты… Рано что-то.
Смотрю на него и вижу перед собой мерзкого слизняка.
— Урод, — говорю прямо, — кобель вонючий и лгун!
— Настюша, ну не перегибай…
Вероника, наконец, находит своё платье, пытается спрятать под
ним моё бельё.
Я смотрю на неё с отвращением, мечтая выдрать ей все её
наращенные патлы и сделать из них веник.
— Я это… Я всё объясню! — чешет затылок озадаченно. — Мы это...
разыграть тебя хотели! Вот!
— Аплодирую стоя. Шутка вышла что надо! Ты хоть понимаешь, как
гадко и нелепо звучат твои слова?
— Ну не принимай всё близко к сердцу, я же только тебя одну
люблю! Правда, заюш!
Смотрю в его рожу бесстыжую, красную от стыда и губной помады
этой шалавы, на которой остались отпечатки её силиконовых губищ,
замахиваюсь и отвешиваю пощёчину.
— Дура, спятила?!
Хватается за скулу, негодуя. Теперь смотрит на меня с
бешенством, как на врага.
Наклоняюсь, подбираю яйца из пластикового контейнера, те, что
уцелели, бросаю их прямо в бесстыжую рожу предателя.
Надо было не ладонью, а кулаком двинуть. И, как бонус, коленом
между ног, чтобы и там все яйца к чёртовой матери в омлет
превратились!
Звучит приятный звук, наполненный хрустом, и сырой желток,
вместе с белком, растекается по всему лицу Богдана отвратительной
жижей.
Надеюсь, хоть одно яйцо в контейнере оказалось просроченным и
это было именно оно.
На удивление, так и есть!
Впервые в жизни я была рада, что меня на рынке надурили,
подложив просрочку.
