Пролог: Тень над заповедником
День свадьбы Вейлина и Анники
Кабинет погружён в полумрак, луна светит сквозь кроваво-красные витражи. Стены, обшитые тёмным дубом, сливаются с тенями, будто сама комната дышит тьмой.
Над каменным камином, где трещат сосновые поленья, висит шкура волка – белая как лунный свет, с клыками, впившимися в собственный хвост.
Воздух пропитан дымом можжевельника и железом – запахом свежей крови, стекающей с ритуального кинжала на столе.
Вождь сидит в кресле, вырезанном из корня древнего дуба. Его пальцы, украшенные перстнями с рубинами, медленно стучат по рукояти кинжала.
Напротив, на стене, висит карта, усеянная метками. Он смотрит на неё и размышляет о чём-то своём.
Дверь скрипит, впуская вестника. Высокий, с лицом, которое рассекают шрамы. Шрамы, оставленные на память Гару. Белый волк сопротивлялся, но проиграл в той битве.
Халлдор кланяется:
– Альфа, – его голос глух, словно доносится из-под земли. – Шаманка видела вспышку. Энергия… она не уверена, но, похоже, мы нашли её.
Вождь замирает. Рубины на его руках вспыхивают алым, отражая пламя камина.
– Где? – вопрос падает, как нож на точильный камень.
Вестник поднимает голову, жёлтые глаза сужаются:
– На пустыре. Вилючинский заповедник. Огромная территория, но… – он делает паузу, вдыхая воздух, словно пробуя его на вкус, – всё исчезло так же быстро, как появилось. Шаманка не уверена, что это то, что мы ищем.
Вождь встаёт. Его тень, искажённая огнём, пляшет на стене.
– Я знаю, ты думаешь, что это снова обманка. Мы были в Москве и ничего не нашли. Но в этот раз я уверен, это потерянное дитя.
Он смеётся, но звук этот похож на рычание.
Халлдор не моргает:
– Шаманка говорит: «Тот, кто спрятан, зовёт кровь».
– Опять загадки, – Альфа ведёт подбородком, словно шею затянуло. – И почему она не может просто ткнуть в карту пальцем и сказать, где искать?
Тишина. Даже огонь в камине затихает, будто прислушиваясь. Вождь подходит к карте и быстро находит на ней нужное место.
Он проводит по нему пальцем, на конце которого появляется волчий коготь. Оставляет глубокую борозду, пересекающую Вилючинскую сопку.
– Белые. Их логово где-то там. Неужели, все эти годы, – он отмахивается от этих мыслей, а потом кривится и договаривает. – Надо наведаться к Шоне. Выяснить, мог ли этот выродок врать мне все эти годы…
– Прикажете отправляться? – Халлдор вытягивается в струнку, готовый выслушать приказ.
– Отправь Раздирателей. Пусть проверят каждую нору, каждую щель. – Он оборачивается, и его глаза – два расплавленных золотых слитка – горят яростью. – Если это ловушка… сожгите лес. Если правда…
Он не заканчивает. Халлдор кланяется и исчезает, словно растворяется в дыме.
Вождь остаётся один. Его взгляд прикован к загадочному месту на карте.
Если это правда…
Они вернут всё, что потеряли много лет назад. Их клан снова будет самым могущественным. И да, они все поплатятся…
Где-то за окном, за пределами кроваво-красных витражей, воет ветер. Или волк…
Наши дни
Новая жизнь началась не совсем так, как я рассчитывала. Мои надежды на спокойное существование рухнули в одночасье. Всего один разговор, и вот я в спешке собираю свои вещи, чтобы покинуть дом, который за этот месяц стал моим во всех смыслах.
– Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – возмущаюсь и бросаю на пол сумку. – Я хочу знать, почему я должна уезжать отсюда посреди ночи.
– Милая, – начинает снисходительно Вейлин, – я всё объясню тебе по дороге. Но Гару…
– Ты снова был в моей голове? – упираю руки в боки. – Ещё и когда я спала. Вот, значит, как ты узнал, что я беременна. Да?
– Ты беременна? – раздаётся удивлённый возглас Софьи Игоревны за моей спиной.
Оборачиваюсь, а у неё на лице помесь счастья и недоумения.
