Прикладываю к щекам холодные, влажные ладони, разглядывая свое
отражение в зеркале.
Умыться — не помогает.
Мой взгляд такой же тускло-усталый, а виски ломит ноющей
головной болью.
Нет, надо ехать домой. Лида поймет. В конце концов здесь тусует
еще примерно сотня человек, желающих весело отметить ее
девятнадцатилетие.
А вот для меня остаться ночевать в загородном доме Тихих и
продолжить наблюдать, как Богдан Фоменко празднует наше с ним
расставание — это отдельный вид мазохизма.
И пусть я сама инициировала наш разрыв.
Но...Боже...!
Это было меньше недели назад и... Он плакал! Плакал, блин,
умоляя меня передумать! Давил на то, что мы вместе уже больше года,
и что он безумно любит меня. Вспоминал лучшие моменты, сыпал
миллионами обещаний. Хватал за руки, пытался обнять так пылко, что
в какой-то момент я даже испугалась, что он применит силу, но это
был лишь миг. Фоменко моментально отпрянул, поняв, что перегибает,
и весь поник и почернел, словно из него высосали душу.
Мне было так его жалко!
Все-таки Богдан стал близким мне человеком, по крайней мере я
так его воспринимала. И расстаться с ним я решила не на фоне измен
или ссор, а потому что не чувствовала к Фоменко даже капельки той
любви, о которой он говорил. Привязанность, симпатия — да, но не
более того.
И я устала уговаривать себя, что это изменится.
Как можно изменить тот факт, что ты не хочешь касаться? Не
испытываешь этой потребности? Что тебя раздражает его смех или то,
как он водит машину и обращается к официантам, как?!
Но ведь Богдан не был в этом виноват. Он выглядел переломанным
моим решением, и я ощущала себя такой бездушной, жестокой стервой в
тот момент, что у меня даже поднялась температура. Я реально
свалилась на пару дней из-за чувства вины. Мне кошмары снились, как
он ревет, цепляясь за мою юбку.
Я все думала, что, может быть, я не права. Может стоит
действительно дать ему шанс, еще один...
Ведь у нас все было неплохо по сути. Ровно. А он меня так любил.
По его словам...
Вот только оказалось, что это всего лишь слова, не имеющие с
реальностью ничего общего.
Иначе как объяснить тот факт, что сейчас пьяный Фоменко с зоне
СПА активно пытается трахнуть на глазах у всех какую-то белобрысую
из параллельного потока?!
И я давно не помню, чтобы он выглядел таким счастливым идиотом!
Какая мерзость... Вот и верь после этого в любовь.
Нет, я не против, чтобы Богдан кого-нибудь нашел и был счастлив,
я только "за".
Но ведь не прошло и недели!
Я чувствую себя обманутой, преданной. Ревность шипящей змеей
поднимает голову. Богдан не был мне безразличен. Я тоже переживала
наше расставание, да и так долго считала его своим. И, как бы тупо
это не звучало, моя задетая гордость обиженно поднывает при виде
Фоменко, который похож не на отвергнутого влюбленного, а на
отматавшего срок и бурно отмечающего свою новую жизнь зэка.
Я держусь из последних сил, чтобы не подойти к активно
обменивающейся слюной парочке и не вытрясти из Богдана признание,
что все, что он говорил мне о своих чувствах, было ложью. Что он
мне врал, что он лицемер.
Ведь, если любишь, это не должно проходить за неделю. Я хочу
услышать это, потому что иначе моя картина мира трещит по швам.
Но я понимаю, насколько это глупо — пытаться поговорить с
Фоменко теперь о нас, и потому вижу только один выход — сбежать
отсюда и не смотреть дешевое, пошлое представление в его
исполнении.
А если оно рассчитано только на меня, то я тем более не вижу
смысла участвовать в этом фарсе. Пусть совокупляется себе спокойно,
не отыскивая меня глазами в толпе зрителей.
Пока что для нас двоих слишком тесен даже огромный, смахивающий
на дворец загородный дом Тихих.
Обновляю блеск на губах и выхожу из ванной комнаты с твердым
намерением найти Лиду Тихую, мою лучшую подругу и сегодняшнюю
именинницу, извиниться и предупредить, что ночевать я не
остаюсь.
