Ярослав
Сам над собой усмехнулся. Шагаю уже
по проторённой дорожке. И какого чёрта я снова без повода заявился
в больницу. Как девчонка очнется, мне тут же сообщат. Нет, опять
иду к ней. Зачем? Кто бы знал…
— Добрый день, Ярослав Павлович, —
задолго до того, как поравнялся со стойкой дежурной медсестры,
девушка, что сидела за ней, изображая величайшую радость, меня
поприветствовала.
Дожил! Местный персонал мало того,
что в лицо узнаёт, так и имя с отчеством выучил.
— Добрый. Как Ника, есть изменения? —
проходя мимо, бросил я.
— Нет, — с грустью вздохнула барышня,
словно она лично виновата в отсутствии прогресса, и кинулась
вдогонку отчитываться. — Но состояние стабильное, мы делаем
всё…
— Спасибо, — развернулся к медсестре
и, прочитав её имя на бейдже, пояснил: — Остальное, Алёна, я уточню
у главного врача.
— Да, конечно, тогда предупрежу
Германа Александровича, что скоро к нему заглянете, — услужливо
пропела девушка. Она бы и дальше щебетала соловьём, но я зашёл в
палату и захлопнул перед её «длинным» носом дверь.
Приставленная к Веронике сиделка от
звука моего голоса вздрогнула на стуле и резко проснулась.
Тщетно подавляя вырывающийся зевок,
женщина поздоровалась, прилагая усилия, неповоротливо встала и
вышла. Тучная сиделка - единственный человек в этой клинике,
который передо мной не заискивал, не улыбался во весь рот фальшивой
улыбкой, а главное - она всегда без напоминания при моём появлении
испарялась.
— Ну что, моя хорошая, всё спим, —
шепнул я, присев на край кровати и низко склонившись над Вероникой.
— Я терпеливый, рано или поздно проснёшься. Доктор обещал. Тогда и
поговорим, — провел большим пальцем по бледным приоткрытым губам
девушки и надавил. — И от того, как чётко и резво ответишь мне, где
украденная флешка с информацией и кто тебя нанял, будет зависеть
твоя дальнейшая судьба. Хотя особо на счастливый конец не
рассчитывай. Надолго запомнишь урок. Гарантирую.
От дыхания грудь Ники планомерно
вздымалась и опускалась, ресницы иногда чуть подрагивали, выглядела
она спокойно и умиротворённо, и, что самое удивительное, несмотря
на гематомы на лице, ссадины и забинтованную голову, необычайно
привлекательно. Этакая нежная, беззащитная Спящая красавица,
Белоснежка, мать её. Но я-то теперь точно знаю, что оболочка не
соответствует содержанию. Сотри внешний лоск и внутри наткнёшься на
гниль.
Выслушал долгую нудную речь доктора,
которая сводилась к одному выводу — врачи не боги, а всё-таки люди,
и ехал уже обратно в офис, когда на мобильном высветился входящий
звонок.
— Ярослав Павлович, замечательные
новости, Вероника пришла в себя, — с гордостью оповестил главврач.
— Практически все физические показатели в норме, насколько это,
конечно, возможно после такой аварии. Вы можете вернуться и лично в
этом убедиться.
— Одну минуту, — попросил я и велел
водителю разворачиваться.
— К сожалению, есть один нюанс, —
продолжил Герман Александрович, когда я возобновил с ним разговор.
— Черепно-мозговая травма не прошла бесследно, моя подопечная
абсолютно ничего не помнит.
— Вот как! — воскликнул я и злобно
засмеялся. — Какой неожиданный поворот.
— Согласен, амнезия - не частое
явление, особенно если учитывать возраст и отменное здоровье
пациентки, но всё же в практике случается. Думаю, амнезия временная
и память вскоре восстановится.
Наивный. Мерзавка взялась врать,
теперь ни за что не отступит.
— Скажите, Герман Александрович, а у
вас нет подозрений, что Вероника амнезию симулирует, —
поинтересовался я, и врач в замешательстве закряхтел.
— Я такой вариант не рассматривал.
Зачем ей это?!
— Мы опустим «зачем», «почему», «для
чего». Я задаю вопросы, вы отвечаете.
