Едва вихрь улёгся, Живулька начал оглядываться по сторонам, полный самых недобрых предчувствий. Плывун же был просто ошарашен: за свой, пусть и недолгий, опыт прыжков он уже успел привыкнуть к тому, что перво-наперво увидит того, к кому стремился. Но не в этот раз.
– Мы не туда, – запаниковал пятиглазый. – Давай обратно. Я не…
– Помолчи, – остановил его шёпотом Живулька. – Тише. Давай осмотримся сначала. И, по-моему, нам лучше спрятаться скорей.
Присмотревшись внимательно, Плывун подумал, что они, скорее всего, в том же зале, где расстались с Вилькой, только сферу куда-то убрали. Наверное, просто пятиглазый стремился не к Вильке, а неосознанно в то же место, где видел его в последний раз. И всё повторяется, как тогда с шалашом. Зря Живулька медлит! Надо пробовать снова. Расстроенный прыгун вдруг отчётливо вспомнил, что на этот раз никто не отдавал ему приказания. И он сам, конечно, опять ошибся!
В зале не было не только сферы, но и сидений, возле которых Плывун оставил Вильку. Возможно, поэтому помещение казалось гораздо больше. А, может, это был совсем другой зал. В данном случае несущественно. Рядом с друзьями располагались какие-то странные сооружения и предметы, за которыми они постарались укрыться, ведя наблюдение.
Когда Плывун разглядел, как жи1, разделённые на небольшие группы, мутузят друг друга почём зря, он предположил ужасное. Если эти остолопы бьются без остановки который период, то, наверное, Вилька… Он бы не смог так долго продержаться… Плывун начал последовательно осматривать все углы, куда только могли достать его смотрелки. Он искал бездыханное тело…
Но если где-либо и оказывалось обездвиженное туловище, то всего на пару моментов – затем оно вскакивало и вновь бросалось в драку с прежним азартом. Живулька, тоже внимательно осматривающий всё вокруг, с удивлением обнаружил, что из помещения нет никакого выхода. Полы, стены, потолок сливались воедино. А все жи, монотонно равномерно наносившие друг по другу удары, выглядели клонами друг друга.
Было видно, что этот бой продолжается уже давно, но совершенно непонятно, когда и чем он может закончиться. Силы сражающихся казались равными. Точнее сказать, было не совсем ясно, а вернее, совсем не ясно, кто против кого и за кого? Живулька не мог уловить логики в действиях жи. Вот, например, азартный жидко-красный только что с силой лупил по бесформенной голове какого-то урода с почти прозрачным локатором, и вдруг они уже оба дружно молотят подвернувшегося им зелёного лопоухого. Это всё напоминало битву ради битвы, в которой победа невозможна, а конца не видно.
Казалось, что это будет продолжаться вечно. Но через некоторое время туловища, отлетающие от ударов по сторонам, всё дольше оставались неподвижными. И жи махали конечностями со всё более ослабевающим воодушевлением. Они как-то вдруг стали ниже ростом, и общий ритм явно замедлился.
И тогда в центре зала стал виден один жи, возвышающийся над толпой. Он стоял сурово и величественно, медленно поворачивая свой единственный локатор. Два застывших под локатором глаза холодно разрезали пространство.
– Вы не жи! – раздался тихий, но отчётливо слышимый во всём зале голос. – Вы жалкие розовые уроды! Нам предстоит не игра! Мы идём на войну. Нас ждёт праведный бой. Вы недостойны звания жи-освободителей. Стройся на тренажёры! Запевай!
К удивлению и ужасу наших разведчиков, все жи выстроились шеренгами и двинулись по направлению к ним стройными рядами, дружно рявкая не совсем похожий на песню речитатив:
