Пролог
Ночь была беззвёздной. Тяжёлая, как покрывало, натянутое над городом, в котором никто не должен был спать спокойно.
Тишина стояла неестественная – ни ветра, ни шагов, ни сигналов. Только гул глубин, почти неслышимый. Как дыхание машины, которая ещё не включилась, но уже наблюдает.
В подвале старого монастыря, переоборудованного под архив, человек в чёрном стоял перед столом. На нём – шахматная доска. Старая, потертая, деревянная, но без пыли. Как будто ею играли каждый вечер, но никто не признавался в этом.
Он не торопился. Смотрел. Пальцы зависли над белым конём. Потом – медленно, почти ласково – передвинули фигуру. Ладью. Чёрную.
Ход был неправильный.
Но в этой партии – не было правил.
Рядом стоял экран. На нём – фото. Семья. Мужчина, женщина, ребёнок. Все улыбаются. Как на открытке.
Мужчина – Саша. Женщина – Катя. Ребёнок – Дарья.
– Ты ушёл красиво, – произнёс голос. – Почти по-честному. Но я не за честностью. Я за результатом.
Он закрыл глаза.
Перед ним, в глубине сознания, мелькнули кадры:
– Пустой коридор в Пскове.
– Кровь на стене в Анголе.
– Девочка, спящая в капсуле.
– Женщина с дрожащими руками, держащая чёрную фигуру.
– И слово: «Пастырь.»
Он усмехнулся.
– Ты думаешь, сделал выбор. Но ты просто сделал первый ход. А теперь твоя дочь – центр доски.
Он повернулся. Позади стояла другая фигура. Молчаливая.
– Запусти наблюдение. Медленно. Без вмешательства. Пусть поверят, что их оставили в покое.
– А если она почувствует?
– Почувствует. Она уже чувствует. Но она ещё не помнит.
В доме под Подольском было тихо. За окном шел снег, лёгкий и редкий, как пепел. В спальне Дарья открыла глаза.
Она не плакала. Не звала. Просто села в кровати, тихо, как взрослая. И посмотрела на стену. Там не было ничего – ни тени, ни света. Но она знала.
– Он снова расставил фигуры, – прошептала она.
Кот Лёва поднял голову. Рычание. Глухое, неестественное.
Катя спала рядом. Тихо дышала. Лицо её было спокойно.
В соседней комнате Саша перевернулся на бок, как человек, которому снится не кошмар, а предчувствие.
Дарья спустила ноги с кровати. Пошла к окну. Коснулась стекла.
Снаружи – тень. Не силуэт, не фигура. Просто ощущение, что кто-то есть.
– Я запомнила, – сказала она. – Я не знаю, кто ты. Но я запомнила.
Где-то, далеко отсюда, на доске добавилась новая фигура. Не пешка. Не ладья.
Фигура без названия. Без цвета. Только точка в центре поля.
Человек в чёрном посмотрел на неё.
– Всё началось.
Он сделал второй ход.
И партия продолжилась.
Глава 1. Тишина перед бурей
Подмосковье. Дом на краю леса. Тот самый, где было решено начать всё заново.
Снаружи по крышам тихо текли капли – весна пробивалась сквозь остатки зимы. Воздух был насыщен ароматом талого снега, сырой земли и хвои. За домом начинался лес, в котором ещё лежали лоскуты снега, а под окнами робко проклёвывалась трава.
Дом был тёплым. Не только от системы обогрева, но от самого ощущения. Деревянные стены сохраняли тепло и запахи – хлеба, кипячёного молока, детского крема и чего-то чуть ванильного. Уголок мира, который они создали, чтобы забыть всё, что было.
На подоконнике, лениво разметав лапы, спал рыжий шотландский вислоухий кот по имени Лёва. Его густая медовая шерсть блестела в свете ночника, усы дёргались во сне, а хвост медленно перекатывался с боку на бок. Он был полноправным членом семьи и относился ко всему происходящему с царственной иронией. Особенно к новому жильцу.
Дарья спала в своей колыбельке, окружённая мягкими бортиками и игрушками в пастельных тонах. Щёчки у неё были румяные, дыхание – ровное и едва слышное. У неё были тёмные пушистые волосы с вихром на макушке, которые Катя ласково называла «короной». В моменты бодрствования Дарья смотрела на этот мир с неожиданным спокойствием, как будто всё в нём ей уже знакомо. В её синих глазах, унаследованных от Саши, ещё не было тревог – только чистое, прозрачное внимание.
