— А! А! А! О! Да! Да! У–у–у!
Я подскочила в кровати и замерла, непонимающе прислушиваясь.
Неужели снова? Мы ведь только недавно провели внеочередное собрание
жильцов и вынесли общественное порицание Игорю из двадцать второй.
Он обещал!
— Да–а–а! — заорала какая–то девица за стеной так, что стёкла
задрожали.
А вот это уже интересно. И точно не Игорь. Временный кумир
нашего женского подъезда оказался вполне себе нетрадиционной
ориентации, чем расстроил добрую половину соседок, питавшую миллион
иллюзий и матримониальных планов на его счёт.
А вы бы не питали, если бы слышали, как красавец–мужчина каждую
ночь по два–три часа жарко занимается любовью, да так, что половина
жителей дома в прямом смысле выходит на балконы покурить?
Интрига сохранялась бы и дольше, но волею случая Игорь забыл
закрыть воду в ванной и банально затопил Маргошу. Та, не будь
дурой, тут же принарядилась, поправила макияж и рванула на
разборки, в глубине души лелея надежды на то, что ближайшие два–три
часа орать шаблонный ночной репертуар из гласных будет уже она. И
даже новёхонький загубленный коварной водой ремонт не жалела! Не до
того было!
И что же она увидела в приоткрытую соседом дверь?
Вы не поверите!
А, хотя я же уже проболталась. Ну ясное дело, кого. Двух
полуголых мужиков. Симпатичных, но для неё лично — абсолютно
бесполезных!
Девицы наши повозмущались несправедливости судьбы, но приняли
Игорёшу с его еженощными забавами, взяв клятвенное обещание не
орать так громко. Одиноким женщинам и без того тошно, а тут ещё
такой повод для зависти.
— Наш подъезд проклят. Даже мужик бракованный оказался, —
подвела итог тогдашнему собранию жильцов соседка с первого
этажа.
Крыть было нечем.
И вот снова. Только я отчётливо слышала женский и мужской
голоса!
— Может, новый гетеросексуальный сосед? Ой, да не может такого
быть. Скорее, кому–то из соседок повезло, — заключила я в ту ночь и
спокойно легла спать. Если мне ни с кем не изменяет моя память,
кажется, это была последняя относительно спокойная ночь. Но, обо
всём по порядку.
Бывают удачные дни, а бывают такие, как этот. Утро не задалось:
сперва убежал кофе, затем на единственных приличных чулках
объявилась стрелка, как назло, еще и на самом видном месте,
пришлось бежать в ближайший магазин с голыми ногами и надеяться,
что там будет что–нибудь дешёвое, при этом — приличное, а не
жуткого цвета и текстуры.
В офис ворвалась как взмыленная лошадь, зато не опоздала. Сумку
швырнула под стол, рухнула на стул, параллельно открывая верхнюю
папку и включая компьютер — как раз успела к приходу «любимой»
начальницы.
Но сегодня всё было против меня — ничего не спасло.
— Катерина, жду через пять минут, — вместо приветствия выдала
руководительница и хлопнула дверью.
Я судорожно листала записи, пытаясь вспомнить, что не сделала, о
чём забыла, но как ни крути, а поводов злиться на меня с утра
пораньше у Киры Алексеевны не было.
Будто кому–то нужен повод, чтобы сорвать плохое настроение на
новенькой сотруднице, не успевшей заматереть и научиться отстаивать
свои права! Ха–ха. Хотя с нашей начальницей и бывалый занервничает,
чего уж тут.
— Катерина, — начала неприятный разговор Кира Алексеевна, —
после обеда подойдёт Илона, передашь ей дела. Две недели можешь не
отрабатывать, думаю, недели будет вполне достаточно.
— Но…
— Портить тебе трудовую не будем, пиши заявление по собственному
желанию. Я всё сказала.
Стервозина Алексеевна постучала идеально наманикюренными когтями
тёмно–синего цвета по столу и двумя пальцами изобразила походку в
сторону двери, будто мне было недостаточно красноречивой фразы: «Я
всё сказала». — И кофе мне принеси, милочка. С улыбкой, как
полагается.
