Что можно сказать Джереми, когда хочешь сделать передышку в поцелуях:
1. Мне нужно в туалет.
2. О, я тебе говорила, что… (дальше следует рассказ о каком-нибудь прикольном эпизоде). Это должно быть что-то действительно интересное, а то он подумает, что я отвлекаюсь, хотя я и правда отвлекаюсь, так как обычно не теряю головы, когда мы целуемся. Мама меня предупреждала, чтобы я была осторожна – парни иногда отключают мозг, при этом у них включаются определенные части тела – фу, как противно, зачем я только об этом вспомнила!
3. Что-то я проголодалась.
4. Один раз я так и сказала – мне нужна передышка, а Джереми все не так понял – типа, передышка в отношениях. Из-за того, что все слишком далеко зашло. Он ведь знает о моих четких границах дозволенного – как бы дитя ни настаивало, а настаивает он каждый день. Вот и представьте себе, как это утомительно. Еще мне мама сказала: когда ты с кем-то встречаешься, ты отдаешь себя этому человеку по кусочку. И эти кусочки они оставляют себе насовсем. По крайней мере, кусочки кусочков. Возможно, под «кусочками» она подразумевала девственность.
Закончилось тем, что мы продолжили целоваться. Здорово, конечно, но мне действительно надо было в туалет, и пришлось вернуться к этой уловке, как только я убедилась, что он понял: я не собираюсь сбежать от него навсегда.
На этот раз я выбираю уловку номер три, отчасти потому, что я и правда проголодалась, а еще потому, что к другим уловкам я прибегала на этой неделе уже дважды. Такое ощущение, что с каждой неделей у меня все больше поводов воспользоваться своими хитростями – а на деле я вспоминаю о них все реже.
Предполагается, что мы у него в комнате делаем уроки. Мои родители ни за что не разрешили бы мне привести в спальню мальчика, даже для совместного выполнения домашних заданий, даже просто чтобы я могла похвастаться своей коллекцией фигурок из Главной лиги бейсбола (целых двадцать три качающих головой спортсмена-болванчика). Поражаюсь родительской прозорливости – «делать уроки» вместе с Джереми почти всегда значит «целоваться». Да практически все, чем мы якобы занимаемся, сводится к поцелуям. Нет, мы не какие-нибудь озабоченные – иногда мы встречаемся с друзьями, ходим в кино или на матчи хоккейной команды «Анахейм Дакс», а то и на пляж. Но дело в том, что Джереми, похоже, обожает целоваться, а он мой первый настоящий бойфренд. Честно говоря, из всех моих начинаний (которые тут же заканчиваются) единственное, что я не могу записать в дневник, и есть самое приятное. В общем, когда мы одни, мы обычно зацеловываем друг друга до полусмерти.
В хорошем смысле этого слова.
– Серьезно? Ты уже проголодалась? – переспрашивает он. – После «Пиццы Хат»?
– Это было в обед.
– Ты съела два куска.
– Три, – поправила я, похлопав себя по животу. – Так бы я уже умерла с голоду.
Он свесил ноги со своей двуспальной кровати, застеленной старым спортивным пледом, который, наверное, у него появился еще лет в двенадцать. Я села и поправила жилетку, купленную в секонд-хенде в прошлом месяце, когда я решила составить осенний гардероб в стиле преппи из восьмидесятых. Хотя кусачая шерсть в ромбик и слишком короткая юбка чуть не заставили меня пересмотреть образ. Да и гольфы меня явно не красили.
